Нарушение осанки, сколиозы у детей

Юлия Каленичина:

Здравствуйте, дорогие друзья, вновь в эфире программа «Точка приложения», и с вами мы, ее ведущие, Оксана Михайлова и Юлия Каленичина. Сегодня мы будем говорить о заболеваниях позвоночника у детей и подростков. Гость нашего эфира Кульгускин Илья Юрьевич, заведующий консультативно-диагностическим отделением ДГКБ святого Владимира, врач детский ортопед-травматолог. Здравствуйте, Илья Юрьевич.

Илья Кульгускин:

Здравствуйте, я рад всех приветствовать в канун Нового года. И хотелось бы сегодня поговорить на тему нарушения осанки у детей, на тему сколиозов, нарушения осанки в сагиттальной плоскости, во фронтальной плоскости.

Юлия Каленичина:

Думаю, во многих семьях встает такой вопрос. Какие виды нарушения осанки бывают у детей?

Илья Кульгускин:

Для осанки существуют две основные плоскости. Фронтальная плоскость, когда мы смотрим на нашего ребенка спереди или сзади, и сагиттальная плоскость, когда мы смотрим сбоку. И в зависимости от того, в какой из этих плоскостей происходит изменение, мы говорим о том, что существует нарушение осанки в боковой плоскости или в сагиттальной, это кифоз, или сутулость, это лордоз, или прогиб в поясничном отделе позвоночника. Причем они могут быть как в поясничном, шейном отделе, большой лордоз, кифоз, так и грудном отделе позвоночника, поясничном, я думаю, пояснять не надо, где находится грудной, где поясничный. Во фронтальной плоскости основные типы нарушения — это сколиотические деформации, то есть отклонение либо вправо, либо влево опять же в шейном, грудном, поясничном отделах. И существуют смешанные типы деформаций, которые наиболее сложно поддаются коррекции и приносят достаточно большие неудобства и проблемы со здоровьем для пациента.

Юлия Каленичина:

Смешанные — это и во фронтальной плоскости, и в сагиттальной.

Оксана Михайлова:

Что такое кифоз и лордоз?

Илья Кульгускин:

Вогнутая и выпуклая дуга и угол, открытый кзади, или угол, открытый кпереди. Угол, открытый кзади — это лордоз, угол, открытый кпереди — это кифоз. Вогнутая дуга, но опять-таки, с какой стороны смотреть на эту дугу, с какой она выпуклая, с какой вогнутая.

Оксана Михайлова:

Какие причины?

Илья Кульгускин:

Во-первых, есть наследственная предрасположенность, она является при тяжелых деформациях, генетические изменения и нарушения закладки еще внутриутробно у ребенка, неважно, передавалось от родителей или произошел какой-то сбой во время нарушения закладки, это диспластический тип строения. Во-вторых, испортить можно все и искривить можно все, даже то, что сделано хорошо, крепко. Здесь важную роль играет образ жизни ребенка. Мы будем сегодня больше говорить все-таки о детях. Также существуют деформации после тяжелых оперативных лечений, после удаления опухолей позвоночника, позвоночного столба, после удаления больших опухолей, которые поражали забрюшинное пространство, но это очень редко встречающиеся вещи, существуют деформации после операции на сердце, но большая часть деформаций связана с образом жизни, активности и с развитием мышечной массы у ребенка.

Юлия Каленичина:

То есть слова сядь ровно, выпрями спину, не горбись...

Илья Кульгускин:

Это как было, так и будет всегда. И если мы не следим за состоянием осанки нашего ребенка, если у него нет тяжелых деформаций, которые были изначально, и при этом он их развивает на фоне цифровизации всей страны, у каждого в руке по гаджету, а то и не по одному. Если раньше дети проводили время на улице, бегали, прыгали, скакали, кому было можно, кому нельзя, это уже другие вопросы, то на сегодняшний день большая часть детей проводит львиную долю времени в положении сидя, а это самая большая нагрузка на позвоночник. Долго вы можете просидеть в положении сидя ровно? Если вы нетренированный, то вряд ли, поэтому вы начинаете искривляться. Вначале искривляемся в боковой плоскости, то есть начинаем сутулиться, лежим на столе, пишем носом, а потом уже то так, то так, потому что мышцы устали. А теперь представьте, что это много лет.

Юлия Каленичина:

Может ли это зависеть от конституционального типа — нормостеник, гиперстеник, астеник? Есть люди, которые больше склонны?

Илья Кульгускин:

Астеник — тонкий, длинный, нормостеник — среднестатистический, гиперстеник — развитый. Да, есть. У гиперстеников встречается немножко реже, хотя кифоз в боковой плоскости у них встречается часто. А сколиоз — прерогатива высоких пациентов, высоких детей, хотя и средний рост поражается абсолютно с той же частотой, просто степень выраженности может быть разной. Чем выше пациент, тем больше роль играет темп роста ребенка. Если ребенок растет одинаково ровно, активно всегда, у него склонность к деформации или прогрессированию, усугублению деформации немножко ниже. Если ребенок растет скачками, то есть стоял, стоял, потом дал скачок, в момент скачка роста ребенок дает усугубление деформации позвоночника, если она уже была или ее начало.

Юлия Каленичина:

В каком возрасте это начинает проявляться?

Илья Кульгускин:

Первое проявление — это ребенок грудного возраста, который начинает сидеть. Надо ли выпрямить ребенка грудного возраста? Ну, попробуйте сказать ему сесть ровно. Мы всегда говорим о том, что не надо лишний раз сажать ребенка, особенно не надо ребенка сажать и обкладывать подушками, не просто во что-нибудь упереть, а обложить подушками и пусть он сидит. Это приводит к тому, что неправильно формируются физиологические изгибы. Мы занимаемся с детьми, кто-то ходит в бассейны, это прекрасно, но не у всех же есть такая возможность, не все живут в больших городах, где есть бассейны. Но банальнейшие вещи — заниматься гимнастикой на укрепление мышц спины, когда вы держите ребенка к себе спиной, придерживаете его за бедра, и он чуть-чуть наклоняется вперед и выпрямляется, это прекрасным образом стимулирует формирование мышц спины.

Ребенок начинает ползать, вставать, начинает формироваться лордоз в поясничном отделе, это физиологический изгиб, он должен формироваться, никуда от этого не деться. У кого-то он формируется, у кого-то нет, это упражнение приводит к тому, что оно и формирует. Ребенок начинает лазить, не надо ему запрещать, пусть ползает, залезает, это все укрепляет.

Дети начинают подрастать, полутора-двухгодовалые дети на 95-98% это активные шустрики, которые все развивают сами. А вот ребенок в 3 года пошел в детский сад, он уже достаточно много начинает сидеть на месте, и здесь начинаются первые предпосылки, когда он начинает сутулиться, появляется асимметрия лопаток. Посмотрите на своего ребенка, когда он голый бегает, вам все кажется нормально? Посмотрите на его лопатки, на его плечи. Не надо быть семи пядей во лбу, это видно, деформация видна. Вам что-то показалось? Сходите к доктору на прием, скажите, что обратили внимание, пусть посмотрит лишний раз. Не надо бегать каждые 5 минут и смотреть на него, это не быстрый процесс формирования, но он все равно идет.

Юлия Каленичина:

Какие еще симптомы могут потревожить? Мы поняли, что плечики и лопатки асимметричны. А что еще?

Илья Кульгускин:

Как говорят родители, посмотрите на бедро ребенка, на его таз. Есть такое понятие треугольник талии, где он находится. В детском возрасте он хорошо виден, и там, где талия, у ребенка хорошо заметно, особенно если не пухленький, не толстенький, не сбитенький, у него есть талия, очень часто это касаемо девочек. Неважно, как вы на это обратите внимание, кто-то говорит, что бедро косит, главное, что вы заметили, что оно асимметрично. Вы посмотрели на ребенка сбоку, он похож на вешалку, которая стоит, обратите на это внимание. Идет ваш ребенок в школу, на развивающие занятия, посмотрите, как он идет. Сейчас мода на оверсайз, когда вообще непонятно, что под этой одеждой.

Сегодня возвращается программа диспансеризации в школах, в детских садах, по крайней мере, доктор разденет и посмотрит. Я призываю родителей не запрещать своим детям проходить диспансеризацию, ничего там не произойдет, ваш ребенок разденется перед врачом травматологом-ортопедом, и он увидит, есть ли у кого-то группа риска, вам это сообщат, а далее вы уже будете принимать свое решение, пойдете ли по месту жительства или в частный центр, но обратить внимание на это нужно, потому что когда уже развилась тяжелая деформация, тут уже вступаем мы, но не все деформации можно исправить, их можно сделать менее заметными. Исправить целиком и полностью их практически невозможно.

К чему приведет эта деформация? К болям, раннему развитию остеохондроза, это необратимые изменения и разрушения суставов, позвонков, дисков, которые дают амортизацию, и это приводит к болевому синдрому. Боли, снижение толерантности к физическим нагрузкам, ограничение движений. У кого болит спина, те прекрасно это знают. А все начинается с того, что это нарушение статики позвоночника, статика позвоночника связана с его физиологическими изгибами, с его положением, с его активностью. Активный ребенок, не чересчур — прекрасно и замечательно, у спортсменов тоже свои особенности.

Оксана Михайлова:

Какие степени тяжести бывают при сколиозе?

Илья Кульгускин:

При сколиозе существуют 4 степени тяжести. Первая степень — отклонение до 10 градусов, это отклонение оценивается рентгенологически, при выявлении сколиоза обязательно проведение рентгенограммы позвоночника. Далее вторая степень, от 11 до 25 градусов. Третья степень начинается после 26 градусов, доходит до 50 градусов, и после 51 градуса — это четвертая степень. Эта классификация принята у нас, классификация по Василию Дмитриевичу Чаклину, классификация по Коббу приблизительно похожа, там на несколько градусов отличается четвертая степень деформации, но четвертая степень деформации — это уже тяжелейший сколиоз. 50 градусов — это не так много, как вы можете себе представить, вот 120 градусов представить сложно. Существуют сколиозы и по 120, и по 130 градусов, которые прогрессируют.

К сожалению, сколиозы, которые больше 40-45 градусов, прогрессируют не только в пубертате, в тот момент, когда пациент растет, когда это подросток, но и в более старшем возрасте. А учитывая, что тяжелые сколиотические деформации больше встречаются у девочек, у женского пола, то беременность, роды в дальнейшем могут привести к прогрессированию деформации. Сколиозы таких тяжелых степеней никакими мануальными терапевтами, никакими остеопатами не лечатся. Сколиозы четвертых степеней лечатся вертеброхирургами, это в 98% случаев те же травматологи и ортопеды, которые при этом еще знают нейрохирургию.

В последнее время этих сколиозов становится все больше и больше, но все равно процент сколиозов тяжелых степеней относительно сколиозов первой и второй степени низкий. Мы разденем взрослого человека, у многих ли мы найдем сколиоз первой степени? Да, у многих, но он не беспокоит, не мешает жить. Я не говорю, что на него не надо обращать внимание. У ребенка надо обращать внимание уже на этапе нарушения осанки, когда еще нет рентгенологических изменений, когда мы еще не видим на рентгеновском снимке, что произошла торсия, или ротация позвонков, а видим только начало дуги или асимметрию, это тот момент, когда все можно обратить, остановить и создать возможность улучшения и укрепления мышц.

Первую степень нужно постараться остановить и оставить на уровне первой степени. Вторая степень в зависимости от градуса искривления и возраста ребенка, его темпов роста. У нас еще есть термин мобильность и деформация позвоночника, это мы объясняем индивидуально каждому, что это такое, лечится либо консервативно, либо при более тяжелых степенях, больше 20 градусов, встает вопрос о корсетировании. На сегодняшний день основная методика у нас — это методика корсета Шено, мы его называем более правильно функционально-корригирующим корсетом, но существуют и другие типы корсетов. Мы можем услышать одну вещь — корсет ослабляет мышцы спины. Мы говорим о тяжелых сколиозах, достаточно часто мы объясняем родителям, что сейчас нужно ослабить мышцы, для того чтобы выключить из строя патологические тяги мышц и потом создать новые связи, по-новому их настроить, чтобы они по-новому работали. Существует огромное количество корректоров осанки, большая часть ортопедов их недолюбливает, максимум в тот момент, когда ребенок не может себя контролировать или мы не можем контролировать ребенка, и то ненадолго, да, они расслабляют мышцы. После того, как он снимется, деформация может еще больше увеличиться, но нельзя говорить, что это плохо, а это хорошо. В каждом случае все индивидуально, зависит от тяжести деформации, ригидности деформации, насколько она поддается самостоятельной коррекции.

Юлия Каленичина:

Илья Юрьевич, давайте расскажем поподробнее, какие еще методы обследования, кроме обычного рентгеновского метода. Что еще нужно пройти, чтобы был установлен диагноз?

Илья Кульгускин:

Мы в последние годы становимся все сентиментальнее. И когда мы слышим обычный рентгеновский метод обследования, а он совершенно не обычный. Ничто не изменилось, изменились технологии, изменились аппараты, у нас есть более информативная визуализация, есть цифра, методика склейки, когда мы можем посмотреть весь позвоночник на протяжении, представить его. Эта методика необычная, это уже высокие технологии. Не надо гнаться за более детальным, без назначения врача, обследованием. Мы очень часто слышим: «Давайте сделаем КТ», — но это достаточно большая доза лучевой нагрузки. «Давайте сделаем МРТ», — не забываем о том, что МРТ делается в положении лежа, стоять пациент не может. Любая дуга искривления в положении лежа становится меньше. Вопрос возникает только один — насколько она стала меньше? Мы на этот вопрос можем ответить, только лишь посмотрев на нее стоя.

Существует методика, мы много лет ее используем, это не на правах рекламы ни в коем случае, так называемой компьютерно-оптической топографии позвоночника, которая дает просто фотографии, там нет ни облучения, там нет ничего. Есть свет, который проецируется через определенный фильтр и муар на дорзальную поверхность туловища, а дальше цифровая обработка того, как преломлялись темные и светлые полосы на спине. Но можно также и на груди это делать, но на груди деформации позвоночника не видно, а со спины можно оценить деформацию.

Мы этим методом в клинике занимаемся с 1998-го года. Это не панацея, он не заменяет рентгеновский снимок, но снизить дозу лучевой нагрузки, динамически отследить, а самое главное, что этот метод очень удобен в применении для диспансерных групп, для диспансерного наблюдения и выявления в первую очередь. Затраты минимальные, требуется оборудование, устанавливается, подготавливать помещение, как при рентгеновском снимке, не нужно. Проектор, видеокамера, работающая в режиме фотоаппарата, монитор, компьютер и программное обеспечение. Одним из лучших до сих пор остается новосибирский прибор, который сделан в Новосибирске, и он очень высокотехнологичный и удобен в использовании, причем они его усовершенствовали до того, что он пакуется в три ящика, перевозится, распаковывается прямо на месте. 15 лет назад время сборки аппарата, для того чтобы на нем работать, составляло 20-30 минут у того, кто может это сделать. Единственное необходимое требование — должны быть шторы на окнах, выделен кабинет, и длина кабинета больше 3,5 метров, лучше метра 4, больше ничего не надо. Принцип — либо свет, либо лучи, а дальше интерпретация разных методик, основа заключается только в этом.

Да, мы используем клинические методики, но когда появился компьютерно-оптический топограф, отвес моментально рисуется лучом на дорзальной поверхности, его сразу видно. А так клиническое обследование, на первом месте все равно стоит глаз, опыт врача, его глаза и его видимость. Ребенка надо раздеть, ребенок должен у вас по кабинету, по возможности, пройтись, наклониться, повернуться к вам лицом, повернуться спиной. Вы должны хорошо оценить его высоту плеч, лопаток, треугольник талии, положение груди, потому что достаточно часто при выраженных деформациях грудной клетки наличие и отсутствие мышечного валика, реберного валика и так далее. И не забудем о том, что еще надо поверить длину ногу.

Оксана Михайлова:

Расскажите про методы консервативного лечения и каковы его эффекты.

Илья Кульгускин:

Нужно ли лечить деформацию позвоночника? Конечно, нужно. И еще раз оговоримся о том, что большая часть детей, порядка 95-98%, это консервативное лечение. Это снижение риска формирования остеохондроза, снижение риска прогрессирования деформации, снижение риска возникновения болевого синдрома, но это как признак остеохондроза, улучшение статики и улучшение косметики пациента, для того чтобы был минимально заметен. Я всегда говорю родителям девочки, которые пришли со сколиозом, что девочка прекрасна, замечательна, все хорошо, она будет заниматься. И помните одну вещь — девочка выходит замуж не с рентгеновским снимком, а с собственной спиной. Мы живем не на рентгеновском снимке, а с собственной спиной. И если она не болит, и если это не выделяется, и если пациент закачал мышцы, укрепил при этом мышцы спины так, что деформация незаметна, а мы ему в этом помогли, конечно, мы можем только помочь, мы можем научить, проследить.

Прошли те времена, когда в загородном отделении больницы дети лежали по 6, по 8, по 9 месяцев. Никто этого позволить себе не может, тогда были одинаковые школы, были одинаковые программы, была возможность, и тогда дети лежали по 6, по 7 месяцев. Ничего плохого в этом не было, они там жили, и все было в порядке. Еще было такое понятие лесные школы, где детьми точно так же занимались. При нынешнем технологическом прогрессе этого практически никто себе позволить не может. Поэтому приходится уповать целиком и полностью на самоконтроль, на контроль со стороны родителей, на понятие самооценки. Доктора всегда были психологами, но сейчас становятся все больше и больше. В случае сколиоза чаще всего мы сталкиваемся с подростками. Подростки, которые начинают стесняться, они в принципе начинают стесняться, потом начинают стесняться своей деформации. Не всегда можно любого ребенка научить, чтобы он активно занимался, не у всех есть эта мотивация. Мотивация начинает появляться позже, а тогда уже процесс практически остановился и необратим. Так что на первом месте все равно стоит самоконтроль, правильная нагрузка.

Всегда весы, кому-то мы говорим, что нужно запретить заниматься физкультурой в школе. В основной группе надо убрать бег и прыжки, иногда мы слышим, что для спины хорошо плавание. Не всегда, все сугубо индивидуально. Есть деформации, мы видим, что есть высокий риск их усугубления, прогрессирования, нарастания, и мы иногда запрещаем все, кроме лечебной физкультуры. Корсет — опять же, все сугубо индивидуально, нельзя сказать, что корсет — это хорошо или плохо. Для кого-то хорошо, а для другого плохо.

Юлия Каленичина:

Доктор, теперь о самом сложном варианте, об оперативном лечении. Кто к нему подходит и как это осуществляется?

Илья Кульгускин:

Говоря о детях, подростках, оперативное лечение чаще. Мы сейчас будем больше говорить о сколиозах, о кифозах и лордозах поговорим в двух словах, то есть сагиттальной плоскости или сбоку, так называемой деформации крючок, чаще это подростки, потому что есть детки, которых оперировали. Существует еще врожденный сколиоз, это порог развития позвоночника, мы на нем сегодня не будем останавливаться, это тема отдельного разговора, длительного, сложного, там все немножко по-другому расценивается. Мы берем идиопатический, или диспластический сколиоз, более правильный термин на сегодняшний день идиопатический сколиоз, где есть нарушение обмена коллагена, так называемый диспластический синдром, это сколиозы практически четвертых степеней в зависимости от классификации, больше 38-40-42 градусов, когда уже встает вопрос об оперативном лечении.

Стараются оперировать подростков, у которых практически закончился рост, если есть такая возможность. Есть дети, которых оперировали в 8 лет, у нас есть совместная пациентка с Филатовской больницей, которой первую операцию Николай Иванович Тарасов сделал в возрасте 8 лет, потому что мы не смогли справиться корсетами, девочка все выполняла, сколиоз начался в возрасте 3-4 лет, и к 8 годам он был уже больше 90 градусов. И в возрасте 14-16 лет была вторая операция, когда поменяли конструкцию. Но чаще стараются сделать у подростка, чтобы практически закончился рост, потому что история использования конструкций тех, кто оперирует, и тех, кто много лет занимался сколиозами, это отделение патологии ЦИТО, которым заведует Сергей Васильевич Колесов, это детское отделение в Центральном институте травматологии, группу возглавляет Кулешов, институт Турнера в Санкт-Петербурге, это наши клиники, в которых сейчас оперирует Сергей Васильевич Колесов, и та же Филатовская больниц, все скажут, что путь был тернист, и на сегодняшний день используется стабильная фиксация, хотя в нашей клинике активно используется последние несколько лет динамическая фиксация.

При динамической фиксации через 6-8 недель, мы говорим в среднем 6 недель, но иногда бывает чуть больше, восстанавливается полная подвижность позвоночника, и пациент полностью подвижен. Пациенты занимаются спортом, гимнастикой, наклоняются. Последние годы мы говорим о том, что победа колоссальная, но у каждого метода есть свои показания и свои противопоказания, все сугубо индивидуально, под каждого ребенка подбирается определенный метод. Стабильная фиксация тоже никуда не денется, потому что тяжелейшие деформации, тяжелейшие дуги требуют стабильной фиксации, динамика может не дать такой коррекции. А дуги чуть попроще дают коррекцию, но с соблюдением нескольких условий. В любом случае операция достаточно большая. Нужно ли довести ребенка до большой операции? Лучше постараться этого не делать всеми возможными способами. Хороша та операция, от которой можно отказаться.

Оксана Михайлова:

В чем заключается реабилитация послеоперационного периода?

Илья Кульгускин:

Я еще раз повторяю, что этих детей немного, и восстановление при динамической фиксации происходит достаточно быстро, при фиксации стабильной конструкцией немножко дольше, но в основном это соблюдение режима, пассивная и активная гимнастика, которыми занимается пациент.

Оксана Михайлова:

То есть образ жизни все равно меняется?

Илья Кульгускин:

У пациента с динамической фиксацией абсолютно не меняется образ жизни, он меняется на 6 недель. У пациента со стабильной фиксацией он меняется не более чем на 3 месяца, после этого он возвращается в свою активную жизнь. Однако при стабильной фиксации надо понимать, что некоторые вещи этот пациент не сможет сделать. Он наклоняется за счет пояснично-крестцового отдела позвоночника, за счет поясничного отдела, шеи, тазобедренных суставов, а спина у него ровная. Просто когда те люди, которые столкнулись с тяжелейшей деформацией позвоночника, видят коррекцию, которая из 70 градусов стала 20, для них это уже достижение. Можете себе представить, что происходит с легкими при деформации, что происходит с сердцем, с сердечной сумкой или со всем перикардом, куда он смещается, как поджато одно легкое, насколько перерастянуто другое легкое, как это все происходит. И пациент испытывает не только боли, пациент испытывает нарушения работы сердечно-легочной системы. Пациент с тяжелым грудопоясничным сколиозом испытывает работу со стороны кишечника, это все повернуто. Да, это поворачивалось медленно, чаще жизни не угрожает, к счастью, это не моментальный поворот, но все равно тоже страдает. Этим пациентам всегда обязательно делаются ЭХО-кардиограммы, ЭКГ, функция внешнего дыхания, насколько жизненная емкость легких соответствует массовозрастным показателям, полу и характеристикам, и нет ли угрозы того, что может развиться какое-то заболевание.

Юлия Каленичина:

Доктор, поскольку чаще говорите, что это касается девочек, если заглянуть в ее будущее, наступает беременность, и если она не прооперирована и сохраняются тяжелые сколиотические изменения, как может протекать беременность?

Илья Кульгускин:

Поверьте, рожают.

Юлия Каленичина:

Сами рожают?

Илья Кульгускин:

По-разному, тут уже определяют акушеры-гинекологи, мы все-таки занимаемся детьми. Если нет болевого синдрома, если достаточно хорошая функция, достаточно крепкие мышцы, то и замуж выходят, и рожают, и беременеют. Сложно носят беременность, достаточно тяжело получается, но носят и рожают прекрасных детей, радуются жизни. Но мы опять уходим к тяжелым сколиозам, а этих сколиозов не так много. Их много в популяции, если взять абсолютную величину, относительно всех сколиозов их не так много, хотя по опыту могу сказать, что в последние годы их становится все больше и больше, что связано с гиподинамией, с тем, что ребенок много сидит, с нагрузкой в положении сидя, плюс достаточно много диспластиков стало. Их всегда было много, но становится все больше и больше, у которых разболтана соединительная ткань. Но на то мы и существуем, чтобы помочь, и как говорилось когда-то, основная цель — это профилактика, не допустить.

Мы, как среднее поколение, помним, что в школе висел агитплакат как сидеть за партой. Плохо это или хорошо? Но если этот агитплакат каждый день у тебя перед глазами, то в конце концов наступает момент.

Обращать внимание, создавать условия к тому, что нужно контролировать, чтобы была физическая активность: пошевелились, подергали ручками. Казалось бы, глупость: мы писали, мы писали, наши пальчики устали, но дети поднимались в этот момент, им давали разгрузку. Это несколько минут, учитель, проходя мимо, делал замечание: «Сядь ровно». Мы по-разному сейчас реагируем на замечания. Иногда нужно быть менее толерантными к этому, можно и замечание сделать: «Сядьте ровно». Дома то же самое.

Столы, стулья, парты. Производственная гимнастика была, чтобы не было постоянного положения сидя. У взрослых еще больше проблем возникает, не только позвоночника, а все ниже и ниже, заканчивая пятками. Так что профилактика — это движение, правильная нагрузка. Я ни разу не произнес слово спорт. Я всегда прибегаю к слову физическая культура. Спортсмены не все, мы под словом спорт очень часто понимаем физическую культуру. Именно физическая культура нужна, кто-то играет в теннис, кто-то плавает, кто-то ходит на пилатес, на йогу, в тренажерный зал, кто-то танцует.

Оксана Михайлова:

Шашки не помогут.

Илья Кульгускин:

Шашки тоже могут помочь, если при этом давать разгрузку.

Оксана Михайлова:

Вопрос от зрителей: грудные дети, кроватки, матрасы, подушки с различными наполнителями, для того чтобы не испортить осанку. Все это чушь или имеет место быть? Это принципиально или нет?

Илья Кульгускин:

Принципиальность лишь в том, чтобы, во-первых, он был гипоаллергенным и не приводил к заболеваниям со стороны кожи, со стороны аллергических реакций, бронхолегочной системы и не было воспалительных изменений со стороны глаз. А вторая принципиальность — чем жестче поверхность, тем лучше, начиная с самого маленького возраста.

Нужна ли подушка маленькому ребенку? Не очень. Лучше сложить в несколько слоев пеленку, но мы берем здорового ребенка, не того, у которого есть какие-то заболевания со стороны шеи. Нужна ли подушка ребенку, у которого есть гастроэзофагиальный рефлюкс? Пришел ортопед и говорит: «Вам подушка не нужна», — а у него обострился этот рефлюкс, его беспокоит изжога, потому что ему нужна подушка. Думайте, господа доктора, вместе, как подойти к этому ребенку. У него, не дай Господь, бронхиальная астма, мы его положили ровно — он начал задыхаться. Он не может лежать в этом положении, значит, надо что-то думать.

Мы берем здорового ребенка, в качестве профилактики — максимально жесткий матрас, у маленького ребенка без подушки, после 5, иногда после 7-летнего возраста небольшая подушка для правильного формирования.

Оксана Михайлова:

То есть отбирать подушку до 7 лет?

Илья Кульгускин:

Не отбирать, вы посмотрите на ребенка: он спит на этой подушке? Он на ней засыпает, а потом отталкивает, и после этого вы можете ее отбирать, он на ней не спит и не лежит.

Юлия Каленичина:

Илья Юрьевич, спасибо большое, было интересно, и хорошо, что мы напомнили родителям об этом, потому что все забывается.

Илья Кульгускин:

Спасибо, что пригласили, всех с наступающим Новым годом. Здоровья нам и нашим детям.