Почему какие-то опухоли поддаются лечению химиотерапией, а какие-то нет? Например, если сравнить меланому и рак молочной железы.

Потому что это совершенно разные болезни сами по себе. Когда мы говорим об этом, мы имеем в виду клетки, из которых выросла злокачественная опухоль. Клетки молочной железы и клетки кожи – это разные клетки, за меланому отвечают меланоциты, за рак молочной железы отвечают клетки молочной железы.

Что касается меланомы, то позволю себе сделать маленькую ремарку. В последние годы мы добавили в арсенал ряд таргетных препаратов, которые блокируют PD-L и PD-1, это препараты, о которых сейчас все говорят: ниволумаб, пембролизумаб и т.д. Это те препараты, которые сделали маленькую революцию в моей специальности, даже регистрация их была сделана крайне быстро, за три месяца компанией Food&Drug Administration (FDA, Управление контроля качества продуктов и лекарственных средств США – Прим. ред). Это главная администрация в Америке, которая решает, кто будет воевать на поле сражения и помогать онкологическим пациентам, а кто нет. Сейчас диапазон их расширяется. Приведу пример: у меня недавно была пациентка, страдающая диссеминированным заболеванием кишки. Ею занимались молекулярные биологи, генетики на первом этапе и выяснили, что у нее имеется BRAF-мутация. Что это значит?  Мы смогли ей назначить препарат зелбораф, изначально созданный для лечения меланомы. Мы его назначили пациентке с диссеминированной формой рака толстого кишечника, и она ответила, у нее была еще мутация KRAS, т.е., она получала два вида таргетных препарата, эрбитукс и зелбораф. Сейчас всё смешивается, медицинская наука на месте не стоит, и мы узнаём всё больше и больше. Когда-то созданный трастузумаб для лечения рака молочной железы имеет положительный статус и амплификации гена HER2/neu, сейчас этот препарат может быть назначен больным раком желудка, предстательной железы, поджелудочной железы только на основании того, что мы знаем, что есть амплификация гена HER2/neu.