Гемангиомы и другие сосудистые мальформации у детей

Ксения Бутова:

Здравствуйте, дорогие друзья, в эфире программа Медиадоктор «Сосудистая хирургия», в студии Ксения Бутова. Тема сегодняшнего эфира: «Гемангиомы и другие мальформации у детей». Тема очень актуальная, мы сегодня поговорим о классификации, о клинической картине, методах диагностики, а также лечения. А также поговорим о современном взгляде на данную проблему. В нашу студию мы пригласили гостя, эксперта в данной теме, доктора медицинских наук, врача детского хирурга, врача отделения рентгенэндоваскулярной диагностики и лечения российской клинической детской больницы Гарбузова Романа Вячеславовича. Здравствуйте, Роман Вячеславович. 

Роман Гарбузов:

Здравствуйте, Ксения. 

Ксения Бутова:

Рады приветствовать Вас в нашей студии. Давайте с Вами начнём и поговорим, что же такое сосудистые мальформации, как часто они встречаются у детей. 

Роман Гарбузов:

Да, надо, предвосхитив немножко эту тему, надо понимать, что есть пороки развития сосудов, есть доброкачественные образования или опухоли. И самым частым доброкачественным образованием у детей является младенческая или инфантильная гемангиома. Эти образования очень специфические, но проявляются они определённым образом. Когда ребёнок рождается, очень часто бывает всего лишь красная точка или небольшое красное пятнышко, и родители, в принципе, даже не понимают, что это и чем это грозит. Но на 2-3-4 неделе после рождения начинается очень бурный рост, и даже такое понятие существует, старт гемангиомы, то есть она настолько резко и быстро растёт, за одну, за две недели вырастает до больших довольно размеров. После этого она уже растёт более медленно, к полугоду рост её практически останавливается, даже раньше обычно. И потом уже она не растёт, практически не растёт. Считается, что младенческие гемангиомы – такое заболевание, которое проходит само собой. Есть такое понятие, как регресс или обратное развитие гемангиом. Но дело в том, что пока она растёт, она разрушает все ткани, которые находятся в области гемангиомы, особенно это опасно на лице или других критических локализациях, что потом уже наносится невосполнимый вред косметический или функциональный. И поэтому младенческие гемангиомы очень важно именно лечить с самого начала, то есть именно в фазу быстрого роста. Мы ещё, думаю, вернёмся к лечению. 

Ксения Бутова:

Конечно, да, Роман Вячеславович, хотелось бы спросить, какой процент младенцев рождается со гемангиомами? Как часто они встречаются? 

Роман Гарбузов:

Сейчас имеется тенденция к увеличению количества детей новорождённых с младенческими гемангиомами, особенно появляется больше недоношенных детей, и у них чаще бывает это заболевание. Точных цифр на самом деле нет, но цифры очень разнятся по разным источникам. Но считается, что до 1 % детей имеют различной локализации и тяжести гемангиомы. Они могут быть наружных кожных покров и не только, они могут быть и внутренних органов, печени и так далее. То есть локализация может быть любая, на самом деле. Немножечко больше и чаще это бывает у девочек. Но, в принципе, такого клинического значения это не имеет. Самое главное то, где находится гемангиома и как она себя ведёт. Потому что здесь по-разному совершенно бывает, иногда она очень быстро растёт, иногда по неизвестным причинам более медленно. Это может быть по-разному. 

Ксения Бутова:

Интересует ещё такой вопрос, влияет ли доношенность плода? Вы сказали, что недоношенные, рождение ребёнка часто сопровождается наличием гемангиомы. 

Роман Гарбузов:

Чаще. 

Ксения Бутова:

Да, чаще. В чем здесь связь, почему недоношенность влияет на наличие гемангиом?

Роман Гарбузов:

Дело в том, что гемангиома – это младенческие или инфантильные гемангиомы, я всё время это слово подчёркиваю, потому это именно характеризует заболевание, оно специфическое. Оно является тем, что сосуды или клеточки от сосудов эмбрионального типа засыпают, и ребёнок рождается с этими не исчезнувшими эмбриональным клетками сосудистыми, которые после рождения начинает быстро расти. И отсюда есть теория, что клеточки больше у недоношенных детей, потому что они сами ещё более незрелые, и поэтому более часто бывают эти гемангиомы. Теорий, конечно, много, точно неизвестно, почему они появляются. Есть теория, что это плацентарные клеточки, которые попадают в кровоток плода, где-то оседают, а потом растут. Потому что есть специфические анализы, которые это доказывают. Но, тем не менее, я ещё раз говорю, что существует много теорий, но до конца всё-таки это неизвестно, почему именно они начинают расти после рождения. 

Младенческие гемангиомы не проходят сами, нужно обращаться к специалисту и лечить их.

Ксения Бутова:

Интересует ещё такой вопрос: могут ли вредные привычки в период беременности или какие-то сопутствующие заболевания повлиять на наличие гемангиомы у ребёнка?

Роман Гарбузов:

Конечно, я думаю, что да. Мы не можем сказать точно, какой конкретно фактор повлияет на появление гемангиомы. Но точно можно сказать, что неблагоприятные факторы увеличивают количество появления гемангиом. Потому что, допустим, любые вредные факторы вызывают нарушения развития в сосудах и нарушения задержки эмбриональных стадий и так далее. Естественно, вредных факторов может быть много, это может быть и ОРЗ, это могут быть вредные привычки, это могут быть другие вредности или заболевания. Естественно, они все могут увеличить риск возникновения гемангиом. Но такой прямой связи, какого-то фактора появления гемангиомы нет. 

Ксения Бутова:

То есть, в принципе, нет. А на какой неделе беременности идёт закладка сосудов, и стоит женщинам быть более внимательными к своему здоровью?

Роман Гарбузов:

Закладка сосудов идет, все органы и ткани растут, естественно, очень быстро в первом триместре беременности. Это самый критический срок закладки органов, тканей и сосудистой системы. И конечно, любые тяжёлые повреждения или любое негативное влияние на мать, соответственно, могут отразиться на развитии плода. Поэтому, конечно, особенно первый триместр. Хотя, ещё раз подчёркиваю, что именно гемангиома – это опухоль, которая развивается после рождения, соответственно, предсказать тут сложно будет, как себя поведёт после различных заболеваний, если мама переболела чем-то, простудным каким-то заболеванием, и будут ли какие-то проблемы, не будут, предсказать невозможно. 

Ксения Бутова:

Но всё-таки стоит опасаться и быть более бережной к себе в такой период. Роман Вячеславович, давайте поговорим о клинической картине младенческой гемангиомы. Как нашим мамам заподозрить у своего ребёнка её наличие, когда стоит обращаться к врачу?

Роман Гарбузов:

Да, конечно, если возможно показать первую картиночку, вот мы видим характерный вид младенческой гемангиомы, когда она начинает расти. Ее сравнивают с ягодой малины, она красного цвета, бугристая, самое главное, что она быстро растёт. Если такое у ребёнка уже есть, надо срочно обращаться к врачу. Потому что здесь, если это рост большой, большие размеры, надо срочно назначать лечение. Потому что я уже говорил, что гемангиома может разрушить подлежащие ткани, а если это, допустим, нос или ухо, или что-то ещё, глаз, конечно, это очень важно. К сожалению, существует очень большая проблема, в Москве это, может быть, меньше, потому что здесь специалистов достаточно, а вот у людей, которым некуда обратиться или недостаточно специалистов, или они не занимаются этой проблемой. Там часто бывает такое, что родители идут к онкологу, допустим, онколог взрослый говорит, что ничего страшного, ждите до года, она сама пройдёт. И родители почему-то сидят, видят, что гемангиома растёт, что всё нехорошо, но сидят, потому что им сказали, что всё будет хорошо. И когда уже совсем всё плохо, конечно, тогда начинают искать что-то другое, других специалистов и обращаются. Конечно, сейчас, в последнее время стало чуть меньше, но, тем не менее, конечно, случаи бывают вопиющие. Когда люди почему-то и педиатры спокойно к этому относятся. Надо вовремя, главное, начать лечение.

С чего обычно начинается гемангиома, можно вторую картиночку включить. Внизу мы видим одного и того же ребёнка, три фотографии. Первая – это ребёнок после рождения, неделя после рождения или чуть больше. И мы видим, что у него имеется всего лишь красное пятнышко, небольшое красное пятнышко на лице, которое, конечно, не насторожило родителей. Потом, естественно, начался рост гемангиомы, и в 3 месяца это уже огромная опухоль. Естественно, она разрушила лицо, ребёнок пострадал. Ребёнка мы, конечно, вылечим, это не смертельное заболевание, но это наложит отпечаток на всю его дальнейшую жизнь, сложные потом потребуются реконструктивные операции, пластические операции так далее. Но всё равно кожа полностью не будет такая, какая была бы без гемангиомы. Сверху как раз показан ребёночек, у которого поражена вся верхняя конечность, вся, и вот вовремя начатое лечение, сейчас мы об этом тоже поговорим, привело, практически, к полному регрессу заболевания. Этот ребёнок, можно сказать, полностью будет здоров. Но лечение надо, конечно, назначать вовремя и не ждать. Даже если говорят, что гемангиома пройдёт, ничего страшного, но вы видите, что она растёт, это всё равно понятно. Сейчас есть интернет, сейчас есть возможности телемедицины, и много всяких возможностей, информация доступна. Я думаю, что можно всё равно не перекладывать ответственность родителей на то, что не сказали, не сделали и так далее, а немножечко быть активным самим. Потому что родители отвечают за судьбу своего ребёнка в дальнейшем, от их действий очень многое зависит. 

Если красное пятнышко на коже ребенка стремительно растет, нужно заподозрить гемангиому и обратиться к врачу для необходимого лечения.

Ксения Бутова:

Конечно, согласна с Вами. Но интересует такой вопрос, потому что в интернете очень много различной информации, и часто пациенты просто путаются в таком большом объёме. Если женщина молодая обнаружила у своего ребёнка гемангиому, куда ей стоит обратиться в первую очередь? К педиатру в поликлинику, и дальше она уже будет направлена в профильное учреждение, или всё-таки стараться искать по интернету, через знакомых? Потому что ко мне очень часто обращаются даже мои друзья с вопросом, как попасть к врачу, который занимается данной патологией. 

Роман Гарбузов:

Всё-таки первичное звено – это педиатр и детский хирург в поликлинике. Сейчас ситуация немножечко меняется, и врачи, особенно детские хирурги, педиатры, которые работают на первой линии обороны, больше стали уделять внимание этому заболеванию и довольно своевременно направлять. Если, конечно, я об этом говорил: вы пришли, дальше педиатр или детский хирург должен направить на консультацию в профильное учреждение. Они в основном прекрасно знают, куда надо отправлять. 

Ксения Бутова:

То есть они прикреплены к определённым больницам, где есть люди, занимающиеся данной проблемой. 

Роман Гарбузов:

Конечно. Чаще всего уже каждый случай не первый, естественно, уже такое было, и уже направляли. 

Ксения Бутова:

То есть система отработана. 

Роман Гарбузов:

Да, система не так сложна, на самом деле. Но если всё-таки вы видите, что не срабатывает, что-то не так, растёт и т.д., то, конечно, не теряйте времени, тогда уже нужно самим попытаться найти информацию. Очень сейчас это легко, можно набрать слово гемангиома, младенческая гемангиома, и там будут главные адреса. Потом, понятно, что я могу и свою больницу рекомендовать, но мы, естественно, не единственные занимаемся этим. В своё время, конечно, мы начинали, одни из первых применили пропранолол и другие препараты. Это уже колоссальный опыт, это опыт и Филатовской больницы, и Российской детской клинической больницы, и другие больницы, очень давно с этим работаем, но, тем не менее, что делать, если это не Москва. Точно так же, обращаться к первичным специалистам, они направляют. Если, допустим, у нас в клинике концентрируются дети, допустим, с тяжёлыми гемангиомами, которые не могут вылечить по месту жительства. 

Ксения Бутова:

То есть это уже запущенные случаи у Вас. 

Роман Гарбузов:

Не просто запущенные, допустим, есть гемангиомы внутренних органов, гемангиомы дыхательных путей, когда нарушается дыхание, и надо какие-то операции делать сложные, или печени гемангиома, когда они быстро растут, это угрожает состоянию ребёнка, потому что это всё на первом месяце, вся трагедия в первом месяце разыгрывается и очень быстро. Поэтому, конечно, многие уже регионы знают, что надо делать, и у нас эти дети мгновенно оказываются. Но, тем не менее, бывают и промашки. Поэтому если вы видите, что-то идёт не так, подключайтесь сами. 

Ксения Бутова:

Спасибо. Давайте поговорим наконец-то про лечение гемангиом. Какие современные способы лечения существуют, современный подход и какие результаты лечения? 

Роман Гарбузов:

Надо всегда понимать, что хотя это заболевание одно, но проявляется оно немножко по-разному. Допустим, есть небольшие гемангиомы на конечностях, на туловище, и они такой тенденции к росту не проявляют. Здесь иногда, подчёркиваю, возможна выжидательная тактика. Или лучше всего здесь или лазерный, или криодеструкция, то есть деструктивные методы лечения применяются небольших гемангиом, у которых нет опасности повреждения жизненно важных органов или косметического дефекта. Это довольно простые процедуры, если криодеструкция – прижигание жидким азотом, говорят «прижигание», хотя это низкие температуры, но, тем не менее, в народе так всегда говорят, «прижигание». Или лазерная процедура, но лазерные процедуры под наркозом делаются в клинике у детей. Маленькие гемангиомы, которые не особо быстро растут и не критических локализаций, если это не лицо, не промежность и так далее. Тогда вполне можно сделать эту процедуру и забыть об этой гемангиоме. Если это быстро растущая гемангиома, которая находится на лице, промежности или что-то ещё, которую нельзя устранить хирургически, то здесь сейчас препаратом первого ряда, то, что мы сразу должны обязательно применить, является препарат пропранолол и вообще бета-блокаторы. Эти препараты очень очень эффективны в лечении младенческих гемангиом. Но применяться эти препараты могут только в специализированных учреждениях специализированными специалистами, которые могут назначать эти препараты. Поэтому это не делается в поликлинике, это надо будет... 

Ксения Бутова:

То есть амбулаторно не применяется. 

Роман Гарбузов:

Нет, амбулаторно они применяются, но после стационарного. 

Ксения Бутова:

Подбора дозировки, наблюдения. 

Роман Гарбузов:

Да, потому что это необходимо, они могут вызывать некоторые осложнения в небольшом проценте случаев, 2-3 % может со стороны сердца осложнения вызывать, это много пишут, нарушение проводимости, но это небольшой процент, на самом деле. Поэтому должен быть контроль специалиста, должна проводиться электрокардиография до, после и так далее. Подбор дозы происходит, действительно. Если у нас всё в порядке, дальше родители дают этот препарат уже дома. Есть контрольные сроки обследования, когда мы смотрим, как он действует, увеличиваем дозу, не увеличиваем и т.д. Но обычно все это уже отработано, и это является официальным методом лечения. До эры бета-блокаторов применялись преднизолон и гормон глюкокортикоиды. 

Ксения Бутова:

Да, были ли эффективны эти методы?

Роман Гарбузов:

Они эффективны, совершенно, но проблема в том, что у них больше осложнений. Потому что глюкокортикоидные препараты при длительном использовании вызывают тяжёлые осложнения, это существенно ограничивало их использование, то есть они эффективны, но менее безопасны. Поэтому первый препарат, который сейчас мы применяем, это пропранолол. Конечно, есть и другие бета-блокаторы, это не только пропранолол, но, тем не менее, это сейчас всё находится в стадии изучения. Пропранолол является уже официальным препаратом, даже в некоторых странах есть специальные препараты, называются, во Франции выпустили гемангиол. Но он в нашу страну пока не завозится, но пропранолол есть наш отечественный, и он точно так же действует, в общем-то, мы недостатка не испытываем. 

Ксения Бутова:

А как долго нужно принимать данный препарат?

Роман Гарбузов:

Схемы немножко разные, зависит от тяжести заболевания. Конечно, если это не очень большие гемангиомы, это может быть полгода, то есть довольно длительный прием. В некоторых случаях даже до двух лет. Но это редкие случаи, тяжёлые гемангиомы. И пропранолол принимается обязательно под контролем ЭКГ, но это всё делается по месту жительства. То есть обычно мы рекомендуем наблюдаться у кардиолога, и кардиолог проводит эту работу по наблюдению, по выявлению, если появляются какие-то проблемы с приёмом и так далее. 

Наилучший вариант для лечения гемангиом – пропранолол.

Ксения Бутова:

Какой процент регрессии достигается на фоне приёма пропранолола? То есть как вообще лечение Вы оцениваете, эффект?

Роман Гарбузов:

Ситуация следующая, ведь дети попадают у нас на разных этапах развития гемангиом, когда гемангиома быстро растёт, допустим, первый-второй месяц жизни ребёнка. Могут попасть в стадии стабилизации, когда она уже выросла и не растёт, но уже большая, допустим, полгода, семь месяцев, до года. И после года, допустим, дети тоже попадают, у них всё выросло, они просидели дома, потом все спохватились, надо же лечить, и тоже присылают. И эффективность лечения максимальна в период роста, естественно. Если мы успеваем назначить лечение в первый месяц, то регрессия практически всегда полная. Мы показывали рисуночек. 

Ксения Бутова:

Первую картинку. 

Роман Гарбузов:

Нет, вторая картиночка, можно ещё включить вторую картиночку, там верхняя конечность, когда она активна и растёт, пропранолол практически полностью убирает, вызывает регрессию этих опухолей. 

Ксения Бутова:

Это какой период лечения здесь.

Роман Гарбузов:

Это за полгода. Это очень важно: назначить правильное лечение в период роста гемангиомы. Когда дети уже попадают в период стабилизации, в период регрессии, когда уже, как говорится, что выросло, то выросло, если оно уже выросло, тогда применяются различные хирургические пособия. Это уже малоинвазивные, это склерозирование, это могут быть эндоваскулярные методы лечения, это может быть хирургические иссечение. Когда ребёнок совсем уже вырастает, допустим, после пяти-шести лет остаются остаточные явления, деформации, плюс-ткани и так далее, это уже пластические операции. То есть всё зависит от того, когда начато лечение, как правильно оно было начато. То есть иногда попадают дети, по месту жительства, из регионов, назначают пропранолол, но совершенно в неадекватных дозировках, и эффекта нет или недостаточный эффект. Это очень важно. И потом, конечно, как правильно, когда начато лечение, как правильно проводилось, от этого зависит конечный результат. Но хочется отметить, что, конечно, эра пропранолола, в 2004 году, по-моему, первый раз обнаружили действие пропранолола во Франции, в городе Бордо. Ребёнку с кардиопатологией и с гемангиомой младенческой назначили пропранолол, и гемангиома исчезла. Это было чудо, и с этого началась эра пропранолола при гемангиомах, сейчас, конечно, это уже само собой разумеющееся. 

Ксения Бутова:

Стандарт лечения. 

Роман Гарбузов:

Стандарт лечения, который принят во всём мире. Я недавно был на обществе по изучению сосудистых аномалий в Стокгольме, и там уже это не обсуждается. То есть уже это принято всеми врачами, если есть младенческая гемангиома, подчёркиваю, младенческая, потому что сейчас я скажу, что есть немножко другие ситуации. Младенческая или в иностранной литературе называют инфантильная: инфант – это ребёнок. Это уже стандарт лечения обязательный. И самое главное, ещё раз подчёркиваю – вовремя начать. Чтобы вовремя начать, надо обратиться и попасть в руки доктора, который владеет этой методикой. Но существует ещё другие заболевания сосудов и пороки сосудов, которые похожи на гемангиомы. 

Ксения Бутова:

Да, часто ли случаются ошибки в диагностике, в лечении? 

Роман Гарбузов:

Случаются, конечно. Иногда до анекдота такого доходит, когда присылают, есть просто пороки развития сосудов, которые внешне могут выглядеть похоже. Для некоторых неспециалистов это одно и то же: что младенческая инфантильная гемангиома, что, допустим, есть венозные пороки развития, или так называемые венозные мальформации или венозные дисплазии. Они могут где-то похоже выглядеть, но это как грибы, наверное, съедобные и несъедобные.

Ксения Бутова:

Ложные опята. 

Роман Гарбузов:

Ложные опята, да. Но, тем не менее, это катастрофическая ошибка бывает, когда или лечат, или не лечат, или нам говорят, что при венозной дисплазии, мальформации лечили пропранололом, а он не помогает, Ваш пропранолол вообще ерунда. Но мы говорим, что хотя бы диагноз надо правильный поставить, чтобы правильно назначить лечение, иначе это просто не медицина, а что-то другое, наверное. Надо сказать так, что при младенческих гемангиомах пропранолол эффективен в 99,9 %. То есть это однозначно. Но если пропранолол не помогает, значит, выводы такие: или это другое заболевание, или недостаточная доза, но бывает ещё другие факторы.

Еще раз говорю, что пропранолол – это основное средство лечения гемангиом. Пороки развития или мальформации бывают венозные, то есть заболевания вен, бывают артериальные, бывают лимфатические, у них у всех разное лечение, но там, в основном, хирургическое лечение только. И пропранолол при них применять уже не надо. Как поступать родителям: только обращаться к специалисту, потому что это такие узкие вопросы, и педиатр, конечно, ими не владеет. Не потому, что это трудно понять, довольно несложная диагностика, чаще всего хватает ультразвука в сосудистом режиме, чтобы разобраться, что это конкретно. Бывают, конечно, сложные случаи, но это очень редко. В основном хватает проведения ультразвуковой диагностики, и диагноз уже имеется. Соответственно, можно назначать лечение. Поэтому педиатры должны просто вовремя направить. 

Ксения Бутова:

Да, чтобы провести дифференциальную диагностику, правильно провести лечение. 

Роман Гарбузов:

На профильную консультацию, ещё раз говорю. Есть ещё такой формат, если, допустим, родители не могут попасть на консультацию, но это физически невозможно, это может быть, наша родина огромная, естественно, физически невозможно попасть. 

Ксения Бутова:

Ну да, не каждый может приехать. 

Роман Гарбузов:

Но, тем не менее, есть официальные каналы, допустим, телемедицина сейчас появилась, это не везде есть, но можно сделать хорошие фотографии, написать, о чем проблема и прислать на адрес нашей больницы. К нам это всё попадет, мы сделаем вызов и вызовем ребёнка на себя. Такое тоже у нас очень часто бывает. 

Ксения Бутова:

Это очень здорово. А телемедицина, Вы тоже консультируете, активно пользуетесь?

Роман Гарбузов:

Конечно, но телемедициной больше пользуются доктора, потому что это не везде есть, это такой новый метод. 

Ксения Бутова:

Это больше для консультаций с Вами и консилиумов. 

Роман Гарбузов:

Когда они начинают лечить, нет смысла откуда-то с Камчатки ехать ребёнку через всю страну, маленькому, это всё сложно очень. Естественно, доктора назначают лечение, консультируются с нами, правильно они всё делают, неправильно, потому что, конечно, у них опыт поменьше. Но сейчас появляются очень прогрессивные доктора, которые внимательно следят за современными достижениями медицины, и поэтому, конечно, стало немножко проще. Но, тем не менее, ещё раз говорю, что если что-то не так, сидеть не надо, надо пытаться найти выходы на специалистов самим тогда, если не получается. 

Ксения Бутова:

Очень здорово, Вы порадовали меня тем, что телемедицина у нас развивается, и, в принципе, в отдалённых уголках нашей страны есть возможность проконсультироваться и получить квалифицированную помощь. Сейчас хотелось бы поговорить про артериовенозные мальформации, как они отличаются от гемангиом, также какая клиническая картина, диагностика, лечение. Как часто они встречаются вообще?

Роман Гарбузов:

Мальформации – это пороки развития. Это более редкие заболевания. Некоторые врачи, педиатры видят их раз-два в жизни по сравнению с младенческими гемангиомами, с которыми любой педиатр встречается помногу раз, это частое заболевание. Мальформации встречаются редко. И поэтому, конечно, часто ошибаются, неправильно ставят диагноз. Они существуют, конечно, разного формата, в зависимости от того, нарушается развитие каких сосудов. Я уже говорил о венозных мальформациях, а есть мальформации артериовенозные. Что это такое, это когда кровь начинает шунтироваться из артерии, из системы высокого давления в вены, в систему низкого давления. Внешне они могут похожи быть, красные пятна, образования, которые медленно, но прогрессируют.

Как понять: младенческая гемангиома очень быстро растёт, особенно на первых месяцах. А мальформации растут медленно. Это не истинный их рост, на самом деле, это эктазия этих сосудов порочных, расширение, увеличение в объёме и так далее. Хотя внешне может казаться, что это рост. Как понять, я думаю, что родителям не особо надо вникать в особенности диагностики. Если есть какое-то образование сосудистое, то, конечно, требуется консультация специалиста. Хотя у неё есть характерные признаки, прежде всего, она очень обычно горячая и, главное, пульсирует. Если положить руку на это образование, чувствуется пульсация крови. Это тяжёлое заболевание, тяжёлое очень, и оно лечится только в профильных учреждениях. Если родители подозревают что-то такое, не надо пытаться что-то самим лечить. 

Ксения Бутова:

Да, обратиться в профильное учреждение. 

Роман Гарбузов:

Да, это уже удел специализированных стационаров. 

Ксения Бутова:

Какие современные методы лечения применяются при данной патологии?

Роман Гарбузов:

Мальформация лечится несколькими способами. Прежде всего, это, если учитывать, что это порок развития, если её возможно полностью удалить, лучше всего хирургически удалить. Но понятно, что здесь бывают проблемы, потому что это может быть лицо, это могут быть анатомически важные органы или что-то ещё, что хирургически удалить нельзя. Тогда здесь существуют различные методы, допустим, мы применяем это в нашем отделении, это эндоваскулярная окклюзия, когда мы закупориваем сосуды, которые подходят к этому образованию, закрываем краник. Они поэтому уменьшаются. Но чаще всего это комбинированное лечение, и хирургическое, и эмболизация. Есть так называемое склерозирование, когда в полости этих патологических сосудов вводят специальные препараты, из-за чего оно потом рубцуется, уменьшается. Это обычно комбинированное лечение, оно сложное, чаще всего длительное, но это, я ещё раз говорю, редкая патология, и она концентрироваться должна в специализированных стационарах, таких, как наше отделение. Ещё есть несколько клиник, которые этим занимаются, но не так много, на самом деле. Потому что в обычных, допустим, районных больницах хирурги этим не занимаются, потому что это сложное и специализированное такое заболевание. 

Ксения Бутова:

Насколько эффективно лечение, эффективность той же самой эмболизации?

Роман Гарбузов:

Опять же, зависит от её тяжести. Если, допустим, поражена вся конечность, то не всегда они излечимы. И чаще всего, мальформации до конца излечить не получится, потому что это порок развития и, соответственно, мы не можем сделать так, чтобы конечности или что-то ещё полностью стали здоровыми, потому что там все сосуды порочны. Но мне очень понравился такой термин, что если ребёнка нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь. То есть наше лечение должно создать такие условия, чтобы ребёнок нормально рос, развивался, чтобы он смог полностью со сверстниками своими, если, конечно, он не может спортом каким-то заниматься активно, но, тем не менее, чтобы чувствовал себя нормально. То есть, как говорится, чтобы у него качество жизни было соответствующее. Это очень тяжёлая и отдельная группа пациентов, с которыми надо заниматься, которые должны наблюдаться и так далее. Хотя, результаты… 

Ксения Бутова:

В принципе, прогноз после лечения достаточно хороший. 

Роман Гарбузов:

В основном, хороший, если это не очень тяжёлый случай, конечно, они очень редкие, но, тем не менее, бывают. А вообще, да, если это небольшие мальформации, то довольно хорошо всё заканчивается. 

Ксения Бутова:

Также существуют просто венозные мальформации, давайте про них тоже поговорим. Наверное, методы лечения, в принципе, идентичные. 

Роман Гарбузов:

Да, венозные мальформации тоже такого синюшного цвета образования, и если её надавить, она спадает, потому что кровь из неё уходит, а если мы отпустим руку, то она наполнится. Такой симптом наполнения имеется. Это практически при всех сосудистых мальформациях. И самое главное, что тут принцип общий при мальформациях. Я ещё раз говорю, если её можно удалить, она удаляется целиком. Но если этого нельзя сделать, проводятся такие хирургические манипуляции, которые уменьшают её объём, улучшают, чтобы приемлемо было для ребёнка. Потом очень часто при венозных мальформациях применяются методы склерозирования, когда в полость мальформации, сосуда, вводится специальное вещество, после чего она уменьшается в размере. Но единственное, что, конечно, зачастую, это многоэтапное лечение, неоднократное. Но если это, конечно, возможно хирургически сразу одним этапом удалить, то, конечно, да. Если нет, то это может быть многоэтапное лечение. Но, тем не менее, это обязательно делать, потому что ребёнку всю жизнь жить и важно, как он будет выглядеть. 

Ксения Бутова:

Роман Вячеславович, у нас осталось всего 3 минуты, хотелось бы услышать от Вас общие рекомендации, общее заключение нашей этой тематики сегодняшней передачи. 

Роман Гарбузов:

Самое главное: чаще всего встречаются младенческие инфантильные гемангиомы. Если они сначала выглядят, как красные пятнышки, если вы видите, что они начинают резко расти, то не надо сидеть дома, не надо ничего ждать, надо получить консультацию специалиста. Прежде всего, педиатра, хирурга, и по возможности специалиста в тех отделениях или тех профильных больницах, которые этим занимаются. Бояться не надо, если это небольшие образования, то можно их убрать, и часто делается криодеструкция, это может делаться и на местах, лазерное лечение тоже применяется широко сейчас, всё больше и больше. Возможности есть, не надо этого бояться и не надо ждать, особенно, когда говорят: давайте подождём, и всё пройдёт. Вот этого не должно быть. 

Ксения Бутова:

Этому не верить, сразу обращаться к специалисту, не заниматься самолечением. 

Роман Гарбузов:

Да, лучше обратиться, и потом спокойно дальше жить, чем время потерять, и результаты плохие будут потом. 

Ксения Бутова:

А вот ещё такой вопрос, возникают ли рецидивы после лечения?

Роман Гарбузов:

Да, у нас, конечно, много хороших хирургов, и они пытаются в фазу активного роста, когда гемангиома растёт, её удалить, это обычно не получается. Вроде удалили, а потом опять растёт, поэтому, конечно, это надо всё делать на фоне, сначала назначить бета-блокаторы, а потом только рассматривать вопросы о хирургическом удалении. Неправильно сразу говорить, что мы сейчас это удалим. Но опять же, здесь должен специалист, потому что все формы немножко разные, распространённость гемангиомы разная, то есть надо, конечно, смотреть. Рецидивы чаще всего бывают из-за неправильного подхода, без назначения системной терапии, бета-блокаторов. 

Ксения Бутова:

Спасибо большое. Сегодня у нас был эфир про гемангиомы и другие сосудистые мальформации. В нашей студии был доктор медицинских наук, детский хирург, врач отделения ренгенэндоваскулярной диагностики и лечения российской детской клинической больницы, Гарбузов Роман Вячеславович. С вами была Бутова Ксения, большое спасибо за внимание, до свидания. 

Роман Гарбузов:

Спасибо, до свидания.