Смерть спортсменов на соревнованиях

Евгений Греков:

Всем здравствуйте, дорогие слушатели, дорогие зрители и врачи, которые интересуются спортивной медициной и «Мужским и женским здоровьем с доктором Грековым». Сегодня у меня в гостях академик, профессор большого заведения...

Андрей Смоленский:

Я заведующий кафедрой.

Евгений Греков:

Даже заведующий кафедрой спортивной медицины и физической культуры.

Андрей Смоленский:

Нет, спортивной медицины Российского государственного университета физической культуры, спорта, молодежи и туризма.

Евгений Греков:

Я все записал, но все перепутал, это нормально, так бывает.

Андрей Смоленский:

Так бывает.

Евгений Греков:

Андрей Вадимович Смоленский. Андрей Вадимович, мы сегодня с Вами будем говорить про смерть спортсменов на тренировках и смерть спортсменов на соревнованиях. Это, по большому счету, большая проблема для российского спорта, для российской медицины и для российского сообщества, потому что, к сожалению, когда происходят разборки после уже данного случая, оказывается, что спортсмен либо не имел права выходить вообще на ринг, на соревнования, либо он принимал какие-то препараты, либо он не был дообследован. Расскажите нам историю вопроса, когда появились данные проблемы на территории России, когда случилась первая смерть?

Андрей Смоленский:

Это трудный вопрос, первый какой-то случай. Здесь сложно, потому что такой статистики вообще мало. К сожалению, в России нет просто национального регистра, он есть не во всех странах. Регистра нет, поэтому сказать, что происходило, мы не можем. Но поскольку это всегда публичность, потому что примерно 80% происходит во время соревнований, и мы видим это на европейских полях, мы видели эти истории на хоккейных площадках в России с Алексеем Черепановым и так далее. Или во время тренировки, как произошло с Русланом Гаглоевым из ЦСКА в баскетболе. То есть мы понимаем, что это происходит во время либо такого большого сообщества, на хоккейном, футбольном, баскетбольном матче, либо это происходит во время тренировки, где это относительно кулуарная обстановка.

Обстоятельства всегда мало ясны. Вы говорите о том, что они недообследованы. Практически все спортсмены получают допуск к тренировкам и соревнованиям, в основную группу особенно элитных спортсменов входят те, у которых явно ничего не находят. Но, к сожалению, мы понимаем, что есть целый ряд серьезных заболеваний, которые методами диагностики трудно выявить. И здесь надо заниматься генетическими исследованиями и прочими вещами, которые были бы полезны, особенно в случаях, когда есть какой-то семейный анамнез, к примеру, смерть родственников первой степени родства в возрасте до 50 лет и иные причины. Это может быть и прием запрещенных препаратов, это тоже тема, появившаяся давно, еще когда погиб велогонщик, у которого была выявлена большая концентрация амфетамина. Но, правда, там еще был тепловой удар, там была еще и травма. Но вне сомнения, есть побочные действия огромного количества запрещенных препаратов, и об этом тоже стоит помнить, что это может быть причиной, а поскольку они все увеличивают риск аритмогенности…

Евгений Греков:

Нарушают функцию сердца?

Андрей Смоленский:

Да, чаще всего аритмическая смерть. Поэтому всегда для нас это большая сложность и с точки зрения диагностики, и с точки зрения возможностей. И от того, что мы делаем большое количество исследований спортсменам, это не всегда полезно, потому что мы не находим истину, этот скрининг не всегда полезен в этом виде. Нужно более серьезно подойти к стандартам обследования, не увеличивая количество, а просто улучшив их качество.

Евгений Греков:

Вы сказали про генетические исследования. Известный синдром Марфана, о котором Вы рассказываете сейчас на кафедре, на которой я прохожу обучение, Вы говорите о том, что эти пациенты в основном баскетболисты.

Андрей Смоленский:

Это не истинный синдром Марфана, просто высокорослость – один из фенотипических признаков дисплазии соединительной ткани. И когда мы говорим о высокорослых, мы знаем, что, к примеру, шире аорта, просто шире в силу и антропометрических показателей, и ростовесовых, и в особенностях строения, потому что истинный синдром Марфана трудно выявить, но все-таки какая-то уязвимость возможна. Поэтому случаев в России я не знаю. Может быть, они и есть по результатам каких-то вскрытий…

Евгений Греков:

Никто генетику не берет.

Андрей Смоленский:

Трудно сказать. На самом деле, должен быть какой-то правильный подход к этому, потому что есть 5 типов синдрома Марфана, и не все типы так опасны, они прекрасно могут заниматься спортом, есть для этого национальные рекомендации по наблюдению за спортсменами, которые сделаны под руководством академика Бойцова Сергея Анатольевича, я входил в состав этой группы. Но, к сожалению, наши доктора, работающие в спорте и в спортивной медицине мало информированы о том, что такие национальные рекомендации вообще существуют.

Евгений Греков:

Страна большая, читать много книжек некогда. Я все это понимаю, но все же есть еще несколько нозологий в спорте и в кардиологии, которые могут во время тренировок вызывать тромбообразование, например, гипергомоцистеинемия. Мы знаем про это явление. Просто таблетка метафолина или фолиевой кислоты может решить проблему формирования у пациента тромбоза либо инсульта на фоне занятий физической нагрузкой, в том числе обезвоживания и гипонатриемии. Про это, к сожалению, никто вообще ничего не озвучивает, а люди умирают даже просто в зале, в обычном зале люди поднимают какой-нибудь снаряд и погибают просто молниеносно. И это не связано с анаболическими стероидами, хотя они в чем-то виноваты, человек думает, что он получает анаболики и дальше ничего не нужно получать. Это связано больше с тем, что низкая информационная осведомленность населения. То есть люди чаще всего думают об анаболиках, но ни про что другое они вообще не думают. Как можно к этой проблеме подойти с широкого плана в российском спорте, в российском фитнесе, бодибилдинге, просто для человека, который занимается физической культурой?

Андрей Смоленский:

Наверное, надо планировать, в каких возрастных категориях – раз, потом у нас есть спортсмены выходного дня…

Таблетка метафолина или фолиевой кислоты может решить проблему формирования у пациента тромбоза либо инсульта на фоне занятий физической нагрузкой, в том числе обезвоживания и гипонатриемии.

Евгений Греков:

Это вообще классическая история.

Андрей Смоленский:

Это страшно, потому что во время этих событий как раз происходят случаи смерти, потому что нагрузка прерывистая, нерегулярная опасна.

Евгений Греков:

Недозированная.

Андрей Смоленский:

Недозированная, тем более игровые виды спорта, в частности, футбол. Вы говорите о залах, гипонатриемии и прочих вещах, наверное, страх воды присутствует в нашем мышлении спорта и наших тренеров.

Евгений Греков:

Во время тренировки пить нельзя?

Андрей Смоленский:

Вообще нельзя пить. Гидратация – это очень важный фактор, потому что мы показали в своих исследованиях вместе с профессором Шевелевым Олегом Алексеевичем и моими сотрудниками, что температура мозга при нагрузке до отказа у спортсменов повышается до 38,5 градусов, то есть гипертермия, а мозг является достаточно мощным термопродуктором. Поэтому это высокая агрессия температуры.

Евгений Греков:

И необходимо ведь пить.

Андрей Смоленский:

И значит дегидратация является одним из факторов риска. Другое дело, избыточное потребление натрия, многие спортсмены делают солевые растворы, можно пользоваться изотониками в конечном итоге…

Евгений Греков:

Вообще не модная тема изотоники.

Андрей Смоленский:

Но сегодня уже в детских секциях наконец появилось право ребенка брать с собой воду на тренировки, она стоит где-то в зале в углу, и ребенок имеет доступ к воде. А в прошлые времена вообще слово вода воспринималось, как просто вода в каком количестве.

Евгений Греков:

Что делать с этим бредом?

Андрей Смоленский:

Во-первых, я задавал вопросы тренерам многих видов спорта: «Скажите, а сколько у Вас спортсмен теряет в весе за тренировку или за игру, скажите мне его вес?» И пауза. «А мы не взвешиваем спортсменов». Ну понятно, что взвешиваем мы борцов для того, чтобы определить весовую категорию, это обязательно, там, где есть весовые категории, это вне сомнений. А почему мы не знаем, сколько теряет в весе спортсмен во время тренировки или игры?

Евгений Греков:

Именно воды.

Андрей Смоленский:

Дегидратация и гипертермия – это негативные факторы для здоровья наряду с активацией симпатоадреналовой системы, гиперкоагуляции и прочих вещей, которые…

Евгений Греков:

…вызывают тромбообразование и смерть.

Андрей Смоленский:

Ну конечно, там тромбоксан повышается, там много факторов, которые влияют на это, огромное количество историй, которые происходят со спортсменами старше 35 лет. Вообще все говорят о том, что наиболее частая причина – это ишемическая болезнь, довольно рано развивающаяся, тоже довольно интересный феномен для спорта. Поэтому сам по себе спорт полезен, у нас люди, занимающиеся спортом, живут дольше на 7 лет, чем общая популяция. Значит, торжество спорта должно присутствовать, но просто он должен начинаться с групп начальной подготовки. Нельзя перегружать ребенка, с одной стороны, а потом тренировочное, потом спортивное совершенствование. Но мы же очень часто форсируем какие-то вещи, к сожалению.

Сам по себе спорт полезен, у нас люди, занимающиеся спортом, живут дольше на 7 лет, чем общая популяция. Значит, торжество спорта должно присутствовать, но просто он должен начинаться с групп начальной подготовки.

Евгений Греков:

«Можешь, можешь, еще давай», да?

Андрей Смоленский:

Да, так оно и есть, потому что если это Олимпийские игры, там можешь и давать, а если еще пока до них долго, то, наверное, стоит все-таки подумать. У нас очень мало физической культуры в школе, как уроков, и если уроки, то они воспринимаются негативно. А двигательная активность нужна, особенно в начальной школе.

Евгений Греков:

Обязательно.

Андрей Смоленский:

У них моторной много компоненты, ее нужно как-то немножко усадить, значит, надо игровое, радостное пространство создавать на уроках физкультуры.

Евгений Греков:

Чтобы у них этот обмен был.

Андрей Смоленский:

Да, они должны ощущать радость от этого, вот он выбегает, потом придет на уроки и будет замечательно заниматься, потому что когда они делают по 8 уроков, школьная нагрузка так велика, что они к окончанию школы имеют огромное количество соматических проблем с опорно-двигательным аппаратом, с респираторной системой, кардиологией, все что хотите. Поэтому, наверное, с этого надо начинать.

Евгений Греков:

Вы нам рассказывали про девочку с жуткой анемией, папа которой решил из нее сделать олимпийскую чемпионку, по 6 часов она занималась спортом каждый день.

Андрей Смоленский:

Не папа, тренер.

Евгений Греков:

Тренер вместе с папой подумали и решили. Дело все в том, что родители должны проводить у ребенка какой-то скрининг, если мы хотим сделать из него спортсмена, об элементарных дефицитных состояниях в организме. Главное – это железо, один из транспортных моментов и главный активатор метаболизма. Даже тот же самый холестерин окисляется на металлоферментах до тестостерона и эстрадиола. Мы должны задуматься о содержании в организме магния, ведь не зря придуман ZMA, цинк, магний и аргинин, о белоксинтезирующей функции печени, то есть сколько девочка потребляет белка. И кроме этого, мы должны задуматься еще о таком важном метаболическом агенте, как витамине D, потому что на фоне дефицита витамина D – здравствуй, остеопороз у спортсменов. Это тоже, к сожалению, проблема XXI века. Мы все работаем и учимся в этих бетонных коробках. Но кто этим должен заниматься в России?

Андрей Смоленский:

Я Вам хочу сказать по поводу родителей. Родители в ответе за здоровье детей сами, не государство, а родители, это прежде всего.

Евгений Греков:

Конечно, поэтому мы обращаемся только к ним.

Андрей Смоленский:

Государство, конституция существуют, безусловно, есть поликлиники, есть медицинская служба, она работает. Но все-таки родители должны быть внимательны к своим детям. И мы знаем негативное влияние родителей спортсменов, особенно в некоторых видах спорта, которые сегодня очень популярны, где они готовы даже ребенку уменьшать количество калорий в сутки, это в некоторых эстетических видах спорта, ради того, чтобы он соответствовал критериям. Поэтому второй момент, о котором говорят многие, что допуски к соревнованиям очень часто родители готовы получить любой ценой где угодно для того, чтобы ребенок занимался. Это тоже очень важный момент. И второй момент – это отсутствие информации. Мы пытались сейчас сделать в рамках одного проекта школу родителей для детей-спортсменов. Надо сказать, что она получила некий отклик, но от этого ничего не поменялось.

Родители готовы даже ребенку уменьшать количество калорий в сутки, это в некоторых эстетических видах спорта, ради того, чтобы он соответствовал критериям.

Евгений Греков:

Почему?

Андрей Смоленский:

Потому что никаких обращений в медицинскую структуру, от которой это происходило. По сути, упование на то, что уже сделано, и они допущены к тренировкам, ну что там будет рассказывать кто-то им какие-то истории про питание, про правильное построение тренировок.

Евгений Греков:

Режим.

Андрей Смоленский:

Да, они обратное могут услышать от тренеров в адрес медиков, зачем им это нужно, вроде как все идет само по себе. Ну, а на самом деле на пьедестале всего 3 места, и больше их не бывает, и спорт для этого и создан, чтобы была соревновательная деятельность. Но надо не забывать, как пел Высоцкий, каждый второй тоже герой. Поэтому деваться-то нам некуда, и мы должны следить за соматическим здоровьем детей.

Евгений Греков:

И лучшими, и худшими.

Андрей Смоленский:

А то, что Вы сказали по поводу питания, понятно, что многие виды спорта подразумевают под собой развитие остеопороза, аменореи и прочие вещи. А в этой проблеме элементарный фактор. Потом, вопросы, связанные с белковым питанием. Уже доказано, когда-то пытались спортсмену давать по 3 грамма белка на килограмм веса. Кроме нарушений пуринового обмена ничего не получили, потому что больше 2 грамм вообще быть не может. Значит, это должна быть тоже наука.

Евгений Греков:

Конечно.

Андрей Смоленский:

Есть наука о питании в спорте, есть наука о нутрициологии спорта, которая очень неразвита в России.

Евгений Греков:

Ее вообще практически нет.

Андрей Смоленский:

Она существует практически у тренеров. Поскольку они имеют большую коммуникацию в поездках, в зарубежных командировках, они это видят со стороны, но это из сферы…

Евгений Греков:

Одна баба сказала...

Андрей Смоленский:

Да, и пересказал, потому что индивидуализация питания у спортсменов уникальна. Вот феномен Майкла Фелпса, одна Олимпиада, 8 медалей, 16 заплывов за 12 дней. Значит, что-то в этом есть, не был замечен в терапевтическом использовании запрещенных препаратов, никаких про него сведений нет. Значит, это правильно. Что может повлиять сегодня на рекорды в спорте? Инновационная тренировка на первом месте, а второе – спортивное питание. Это не потому, что медицина стоит всего на пятом месте, экипировка, инвентарь, все это очень важно. Отказались же в плавании от плавательных костюмов, потому что решили, что все-таки они влияют на те доли секунды, которые есть.

Что может повлиять сегодня на рекорды в спорте? Инновационная тренировка на первом месте, а второе – спортивное питание.

Евгений Греков:

За счет улучшения положения?

Андрей Смоленский:

Конечно. Но все равно и питание, потому что то количество килокалорий, которое нужно во многих видах спорта, невозможно переварить, значит их нужно получать в другом виде, значит это большая наука. А ребенку не нужно этого. Вот мы говорим тренировка, мы сейчас детям, когда они уходят заниматься спортом, покупаем фрутоняню. Но ведь во всем мире давно уже существуют углеводные гели, которые между тренировками можно выпить.

Евгений Греков:

Подкрепиться, конечно. Быстро восполнят баланс энергии.

Андрей Смоленский:

Да, потому что была попытка кормить глюкозой в советское время. Получался эффект, безусловно, но доказали, что это не очень полезно.

Евгений Греков:

За счет развития инсулинорезистентности?

Андрей Смоленский:

Ну да, конечно.

Евгений Греков:

Если мы говорим про воспитание спортсмена, и если мы говорим про то, как вообще правильно это делать. Когда я занимался спортом в школе, у нас физруки быстро менялись, я ребенок 90-х, и, к сожалению, у меня были не очень хорошие спортивные результаты. Я был рыхленьким, полненьким, и приходя с занятий физкультурой у меня болела голова. Потом оказалось, что у меня артериальная гипертензия, начиная с 12 лет. Она, к сожалению, никуда не делась, но при этом пришлось выучиться, достичь чего-то в спортивной медицине и самого себя вылечить. То есть 20 лет ушло на то, чтобы дойти до какого-то барьера и решить свои проблемы. Но дело все в том, что стоит ли ребенку перед началом физической нагрузки, если он полненький, например, либо спортсмен полный приходит в зал, до и после тренировки проводить хотя бы элементарное измерение давления, то есть контроль какой-то должен быть?

Андрей Смоленский:

Вообще ювенильная гипертония существует, и она описана. Безусловно, должен быть контроль, это называется оперативный контроль. Понятно, что его некому проводить, потому что нет специалистов в этой области. Когда в группе у тренера 25 человек, где он будет мерить давление?

Евгений Греков:

А если выбирать по окружности талии?

Андрей Смоленский:

Можно какие-то вещи, но это совершенно не реалистичный продукт, потому что никто этого делать не будет, для этого нужны специалисты, которые будут работать в спорте.

Евгений Греков:

Кто их готовит?

Андрей Смоленский:

Никто не готовит их.

Евгений Греков:

То есть у нас такой перспективы пока нет?

Андрей Смоленский:

Нет, мы можем потом на эту тему когда-нибудь поговорить с Вами, если будет оказия. У нас был проект создания бакалавра спортивной медицины, как раз того самого, который может стать прообразом в будущем, специалист, который должен быть в школах.

Евгений Греков:

Обязательно должен быть.

Андрей Смоленский:

Это касаемо и оказания той самой экстренной неотложной помощи, потому что вопрос, с которого мы сегодня начали говорить о внезапной смерти, что наличие автоматических наружных дефибрилляторов на спортивных площадках сегодня – это уже реальность во всем мире. Это должно быть, значит, нужно получить право кому-то пользоваться этим наружным автоматическим наружным дефибриллятором. Надо либо обучать специалистов, либо нужно готовить специалистов, которые будут работать с командами, с клубами, со школами, и такой специалист у нас самый дорогой продукт, потому что, кроме всего прочего, он должен быть еще и исследователем.

С точки зрения артериальной гипертензии, ну когда тренеру мерить, представляете, 20 человек, он будет мерить давление всем? А после тренировки? Значит, правильная разминка, правильно выстроенная, полезна, а заминка, то есть постнагрузочное восстановление – это вообще идеальная история. Но это мало кто знает. Заминка существовала в старых знаниях нашего спорта, это то самое постнагрузочное восстановление, оно должно менять характер деятельности основного занятия.

Есть такая простая вещь, которая была в свое время взята, называется оперативный контроль. Оперативные контроль подразумевает, что мы имеем простые тесты для того, чтобы понять, как спортсмен восстанавливается после тренировки. Текущий контроль – это отставленный тренировочный эффект, когда спортсмен восстановился на следующий день после тренировки. На всех сборах это делалось очень просто – утренним пульсом в текущем, на следующий день после тренировки. Ты видишь, насколько ты адекватен. Если этого нет, то тогда понятно, что мы будем иметь какие-то травмы. Это может быть начало. Поэтому то самое постнагрузочное восстановление, когда-то это называлось заминка, это очень важная характеристика. Это работа скоростно-силового свойства, тяжелая атлетика, к примеру, единоборства.

Я не берусь говорить о теории и методике спорта в данном случае. Но после скоростно-силовой работы должен быть какой-то компонент аэробной деятельности. Мы понимаем, что не бывает изолированных видов спорта, они все представляют собой комбинированные нагрузки, но превалирующие аэробные, скоростно-силовые, анаэробные, все это скомпоновано в соответствии с теми планами, микроциклами, которые расписаны в годичной, а вообще в четырехлетней подготовке, если речь идет об олимпийских видах спорта.

Значит, как спортсмен восстановился после тренировки, это определяет его следующую жизнь. Утомление – это нормальная физиологическая вещь, мы с Вами устали сидеть на стуле – мы встали. То же самое происходит и в спорте, утомление – физиологическая вещь, уроки, занятия, тренировка. Но «пере» что-то – это нехорошо.

Не бывает спортивной формы круглый год, все равно есть какая-то кривая, плюс и минус. Но правильное построение постнагрузочного состояния подразумевает под собой хорошее понимание, что это процесс завершения тренировки. Если это аэробные виды спорта, то, безусловно, есть признаки ацидоза и накопления молочной кислоты, значит надо постараться элиминировать ее быстрее.

Евгений Греков:

Про это у нас вообще никто ничего не знает.

Андрей Смоленский:

Слово «забитые мышцы» – любимое слово, оно, конечно, не очень корректное, но оно принято. Значит, нужно элиминировать ее, есть методы.

Евгений Греков:

Надеюсь, не зеленым чаем?

Андрей Смоленский:

Например, в НБА после игры криосауна, эти минус 130 уменьшают. И мы эту работу вели очень успешно, и делали исследования, опубликованы материалы и методички на этот счет. Мы смотрели в онлайн-контроле после тренировок спортсменов. Тут вопрос в том, как это разработано. Сегодня ни у кого уже не вызывает сомнений в футболе 11 + 1, в волейболе стретчинги. Мы видим, как наши лыжники занимаются стретчингом, потому что у нас есть коньковый ход, и по-другому невозможно себе представить. Это классика, один бег, а коньковый ход совершенно другой, значит растяжка должна быть, то есть смена деятельности. И вот постнагрузочное восстановление – это смена деятельности, позволяющее, во-первых, включить другие элементы мышечной композиции, и во-вторых, постараться вывести его из постнагрузочного напряжения. То есть задача такая – уменьшить степень ацидоза.

Евгений Греков:

И восстановить нашу сердечно-сосудистую деятельность.

Андрей Смоленский:

И постараться каким-то образом посмотреть, насколько восстановилась сердечно-сосудистая система.

Евгений Греков:

Мы раньше ходили по кругу и дышали.

Андрей Смоленский:

Может быть смена деятельности. Есть сегодня гребные тренажеры, беговые дорожки, плавательные бассейны, гидропроцедуры, душ Шарко и прочее. Вода –- очень хороший фактор восстановления. Сегодня все спортивные площадки оснащены душевыми кабинами. Понятно, что с маленьким ребенком трудно: мороз, он потом оденется, не оденется, простудится – вопрос. Но после интенсивной работы поры надо освободить, желательно, чтобы дыхание было тканевое.

После интенсивной работы поры надо освободить, желательно, чтобы дыхание было тканевое.

Евгений Греков:

Это важно, от общего дыхания 70% дышит кожа.

Андрей Смоленский:

Конечно.

Евгений Греков:

Андрей Вадимович, Вы очень деятельный человек. Вы же организовали клинику спортивной кардиологии.

Андрей Смоленский:

Вы имеете в виду на Нагорной?

Евгений Греков:

На Нагорной клиника спортивной кардиологии. Ведь по большому счету, спортсменам, неважно, в зале, на корте, на ринге, куда он пойдет, если сердце начинает просто чуть-чуть покалывать. А бывает, покалывает из-за того, что кровь сгустилась, бывает проблема в узле синусовом, бывают перебои, бывает, что у него ритм сердца постоянно 120, он уснуть не может. К Вам ведь можно будет обратиться?

Андрей Смоленский:

Да, конечно.

Евгений Греков:

Клиника спортивной кардиологии?

Андрей Смоленский:

Да, на Нагорной. Но я Вам вот что хочу сказать, что тут одна есть история. К сожалению, сейчас у нас население, которое активно стало включаться в спорт, к своему здоровью не всегда хорошо относится. Они приходят и бегают сверхмарафоны. Когда им даешь какие-то советы, как, к примеру, недавно у меня был человек, который бегает марафоны с уровнем холестерина 8 с чем-то. И я ему в своей беседе говорю: «Знаете, с учетом того, что у Вас из сонных артерий были выведены незначительные утолщения интима-медиа, наверное, правильно будет сделать спиральную томографию сердца и посмотреть, нет ли атеросклероза коронарных артерий, все-таки это 50 лет».

Евгений Греков:

Конечно, они же очень маленькие.

Андрей Смоленский:

Бегать в марафоне с холестерином 8? Наверное, стоит подумать, либо принимать препараты, но все-таки получить дополнительную информацию, нагрузка-то большая. И это не спорт выходного дня. Наверное, нужно в соответствии с возрастом, если собираешься изменить образ жизни, получить достоверную картину. В этом смысле Европа и Америка являются примером, потому что они следят за своим здоровьем, это деньги. Почему профилактические программы работают во всем мире успешно? Потому что население хочет быть здоровым с точки зрения того, чтобы платить меньше денег в будущем за дорогостоящие технологии.

Население хочет быть здоровым с точки зрения того, чтобы платить меньше денег в будущем за дорогостоящие технологии.

Евгений Греков:

Стентирование только одно сколько стоит.

Андрей Смоленский:

Да, но тут вопрос в том, что бег и спорт уменьшают риски у женщин рака молочной железы, рака толстого кишечника, не говоря о кардиореспираторном эффекте. Но если ты собираешься это делать, а до этого у тебя был образ жизни не самый лучший, все-таки хорошо посмотреть липидный профиль, уровень сахара.

Евгений Греков:

Тестостерон надо поглядеть?

Андрей Смоленский:

Ну, может, и надо поглядеть,

Евгений Греков:

Но тестостерон – это и мышцы, и сердце.

Андрей Смоленский:

Конечно, это собственный анаболик. Мы же и говорим, перетренированность у спортсменов чем характерна? Ростом кортизола и снижением тестостерона. И сон. Вот я думаю, что Майкл Фелпс спит лучше всех, 8,5 – 9 часов, может, он восстанавливается во сне, когда наиболее в цикле.

Евгений Греков:

В цикле мелатонина.

Андрей Смоленский:

Конечно, тропные гормоны в 5 утра работают прекрасно, повышаются. Инсомния у спортсменов возникает, беспокойные ноги, когда ты не можешь заснуть, появившееся сердцебиение – это признак, может быть, перетренированности, уж не говоря о перенапряжении. Тут трудный вопрос. Но для этого и есть учреждения, которые могут этим заниматься. Это не пугающая вещь, это только нормально.

Евгений Греков:

Об этом надо говорить.

Андрей Смоленский:

Конечно.

Евгений Греков:

Это профилактика, когда ты вкладываешь в себя. Конечно, поминки – это дорого, я всегда говорю, и сытно. Но лучше все-таки вкладывать в себя, именно в свое будущее, потому что действительно лечиться в будущем большая проблема, то есть чем ты старше, тем дороже твое лечение. Я бы хотел поговорить про синдром спортивного сердца и обратимо ли это.

Андрей Смоленский:

Конечно, обратимо.

Евгений Греков:

Если вовремя?

Андрей Смоленский:

Спортивное сердце говорит о том, что это эффективная модель кровообращения, направленная на то, чтобы поддержать оптимальную функцию работающих мышц в любом заданном диапазоне и времени у спортсмена. И это подвижный процесс, если нет каких-то побочных факторов. Но если вдруг наряду с этим есть какие-то факторы, например, гипертензия, которая приводит к фиброзу миокарда наряду с физиологическим ремоделированием, гипертрофией…

Спортивное сердце говорит о том, что это эффективная модель кровообращения, направленная на то, чтобы поддержать оптимальную функцию работающих мышц в любом заданном диапазоне и времени у спортсмена.

Евгений Греков:

Замещением мышечной ткани, соединительной ткани.

Андрей Смоленский:

Да, то это уже нехорошо. Значит, надо для этого иметь достойные критерии, прежде всего, для оценки. Спортивное сердце прекрасно, потому что, во-первых, все-таки устойчивая нормокардия или брадикардия, что эффективно, потому что увеличение пульса является независимым фактором риска, кстати, так же, как и избыточная гипертрофия миокарда фактором риска сердечных осложнений, так же, как и частота пульса.

Евгений Греков:

К вам вовремя приходит кто-нибудь?

Андрей Смоленский:

Мало кто, на самом деле.

Евгений Греков:

То есть приходят, когда уже миопатия?

Андрей Смоленский:

Приходят, сказал, у него холестерин 8: «Сделайте спиральную томографию». Сделал? Нет, не сделал. Бежал дальше? Не знаю, может, и бежал, я дальше не отслеживаю. Это дело каждого.

Евгений Греков:

А просто провериться разве сложно нашему народонаселению?

Андрей Смоленский:

Нет, если ты планируешь какие-то нагрузки, которые тебе не свойственны, и возраст твой еще надо посмотреть, все-таки анамнез, у кого-то наследственность, она же работает, и негативно работает, и позитивно работает, нужно иметь для себя объективную картину.

Евгений Греков:

Паспорт спортсмена надо делать.

Андрей Смоленский:

Паспорт спортсмена был сделан для другого – для того, чтобы выявить наличие эритропоэтина.

Евгений Греков:

Это уже другая тема.

Андрей Смоленский:

Да, это тема другая.

Евгений Греков:

Но все-таки нам нужно понимать, если мы хотим заняться действительно профилактикой смерти на тренировках, профилактикой неожиданной смерти на соревнованиях, то сходи к кардиологу до тренировки, сходи после тренировки, оцени свой кардиологический статус, как твой организм справляется с этой нагрузкой. И дальше, если надо, получай вовремя препараты.

Андрей Смоленский:

Для этого же нужно созреть.

Евгений Греков:

К пятидесяти?

Андрей Смоленский:

Ну, это трудный вопрос, каждый созревает в своем возрастном диапазоне.

Евгений Греков:

А может быть с 20 лет начинать?

Андрей Смоленский:

А может быть, и вообще не созревают никогда.

Евгений Греков:

Потом они, как правило, приходят ко мне и говорят: «Вы знаете, я 30 лет не был вообще у врача, и сейчас я к Вам первый раз решил обратиться, Вас много по телевизору, у Вас канал. С чего мне начать?» Я говорю: «С жалоб». А он говорит: «Вы знаете, у меня так много жалоб, я Вам час буду рассказывать». Другой вопрос: «Где Вы были?» И с чего начинать у таких пациентов? «Здесь болит?» «Да. Начинаю заниматься спортом, глотаю воздух», потом уснуть не может. Такие пациенты должны бросать спорт, или этот спорт должен переходить в зарядку? Ведь многие не ходят, боятся того, что им все запретят.

Андрей Смоленский:

Да, выдающийся терапевт говорил, что вообще любая жалоба пациента и человека – это крик его нервной системы о чем-то, она к тебе обращается с этим и говорит тебе: «Обрати на это внимание». Не обращать внимания не очень верно, с одной стороны. Другое дело, что есть обратная сторона вопроса, что довольно много психосоматической патологии, депрессии, которая сопровождается всякими соматическими жалобами, но это тоже повод для общения с психологами. У нас это тоже не очень принято, у нас эта школа не развита, потому что мы не используем в жизни медицинских психологов, а это очень полезно, со всех точек зрения, и поведенчески, и человечески. А по поводу спорта и нагрузок, если 30 лет ничего не делал и вдруг решился изменить образ жизни, это полезно и хорошо, но ты получи все-таки свой объективный критерий, знаете, как сколько вешать граммов, говорили когда-то.

Любая жалоба пациента и человека – это крик его нервной системы о чем-то, она к тебе обращается с этим и говорит тебе: «Обрати на это внимание».

Евгений Греков:

Чтобы это было полезно, чтобы это было действительно профилактикой, чтобы это не гробило.

Андрей Смоленский:

Конечно. На конгрессе кардиологов в Екатеринбурге при входе российского кардиологического общества было написано: «Сделай 10 000 шагов». Для этого не нужно особенно ничего, потому что шаги – это просто час прогулки в день 5 километров. Но многие ограничены, боли в суставах, тазобедренные, боль в спине. Значит, нужно разрабатывать какие-то подходы к этому. Кардиологический скрининг вне сомнений полезен, так же, как скрининг онкологический на каких-то этапах.

Евгений Греков:

Конечно, и эндокринологический скрининг.

Андрей Смоленский:

Мы же не удивляемся, что сейчас рекомендуется делать ПСА мужчинам старше 45 – 50 лет.

Евгений Греков:

Даже 40.

Андрей Смоленский:

Наверное, в этом есть какое-то зрелое зерно.

Евгений Греков:

Конечно, вовремя удалить и дальше жить будет.

Андрей Смоленский:

Чтобы потом не случилось сложной трагедии, которая поменяет твою жизнь кардинально.

Евгений Греков:

Но последний вопрос будет связан больше с образованием специалистов в нашей стране. У нас осталось буквально 2 минуты до конца эфира. Вы преподаете на двух кафедрах, на той кафедре, где я сейчас прохожу обучение, я выбирал, куда идти по спортивной медицине, потому что, по большому счету, мастодонтов спортивной медицины, чтобы они еще читали, где-то преподавали и рассказывали, чего не нужно делать, чтобы спортсмен не загнулся, практически нет. У нас в России вообще эта тема не поднимается. У нас везде фитнесы понатыканы, но, к сожалению, качества ноль, приходишь, и тебя тренер грузит. Как обстоят дела с образованием в стране вот таких врачей?

Андрей Смоленский:

Во-первых, я Вам хочу сказать, что врач комбинированный, лечебной физической культуры – ЛФК и спортивной медицины, может быть, и неплохо. Но поскольку ЛФК сегодня – это очень важная методика, я с уважением отношусь, это часть реабилитации, очень высокотехнологическая структура. Но никто не отменил первых двигательных режимов, и специалисты, которые в этом работают, в них нуждается все население. Но на самом деле врачи в этом направлении, подготовка – это одна сторона вопроса. Дело в том, что я не работаю в медицинских вузах, где готовят студентов, поэтому я не знаю, какой объем предмета читается сегодня, я думаю, что не так много, чуть-чуть спортивной медицины, и, скорее всего, она где-то на вариативной части, на 6 курсе, когда уже поздно. Может, что-то где-то появляется чуть раньше.

Безусловно, нехватка спортивных врачей существует, потому что все соревнования по приказу должны обеспечиваться и спортивными врачами, по приказу 134Н, что тоже сложность. Наверное, настало время готовить специалистов нового формата, о которых мы сегодня между строк говорили, потому что у нас отсутствуют серьезные исследователи, знающие прикладные аспекты, у нас отсутствуют специалисты, знающие теорию и методику спорта, почему мы и говорим о вузах физической культуры, где базово надо начинать подготовку этого бакалавра. Потому что сегодня, не зная теории и методики спорта, приходить в спорт кем бы то ни было довольно сложно, потому что в каждом виде спорта есть свои особенности и физической подготовки, и медико-биологического контроля, и медицины, и слабых звений.

Совершенно разное плечо у борца и плечо у дзюдоиста. Это все требует знания, и отсюда разработки того самого постнагрузочного восстановления. То же самое профилактика. Появились тейпирования. Мы знаем, что сегодня спортсмен не выходит в игровых видах спорта без тейпов. Появилась кинезия. То есть мир идет куда? Он идет во вспоможение, как подготовиться к тренировке, как подготовиться к нагрузке. Значит, нужно готовить этого специалиста. Где у нас подготовить человека, который будет тейпировать, кто это, массажист?

Евгений Греков:

Не дай Бог.

Андрей Смоленский:

Сегодня массажист – это выпускник. Когда-то это был вуз Анатолия Андреевича Бирюкова, а сегодня массажисты – это медицинские сестры по массажу, которые, в общем, не всегда знают спорт. Это отдельный разговор.

Евгений Греков:

Мы еще продолжим наши встречи с Андреем Вадимовичем Смоленским, академиком, профессором, заведующим кафедрой спортивной медицины. У нас планируется еще несколько эфиров. Спасибо Вам большое, до свидания.

Андрей Смоленский:

И Вам огромное спасибо за возможность встретиться.

Евгений Греков:

Пока.

Андрей Смоленский:

Пока.