Патронажная служба

Юлия Смирнова:

Здравствуйте, слушатели и зрители! В эфире программа «Молодость и долголетие». Сегодняшний эфир мы посвятили теме патронажной службы. В гостях Ольга Николаевна Ткачева – доктор медицинских наук, профессор, президент Российской ассоциации геронтологов и гериатров, директор Российского геронтологического научно-клинического центра, главный внештатный специалист, гериатр Минздрава Российской Федерации. В прошлом эфире мы много времени уделили тем национальным программам, федеральным проектам, которые сейчас развиваются. И в рамках одного из них, «Демография», развивается патронажная служба, которая достаточно большое значение имеет в будущем. Плюс Вы обозначали такой тренд, как пожилой человек хочет максимально долго оставаться дома и получать медицинскую услугу дома. Как обстоят дела с развитием патронажной службы в России?

Ольга Ткачева:

Есть федеральный проект «Старшее поколение», часть которого посвящена системе долговременного ухода. Что это такое? Это синоним слова «патронаж». И это не просто уход дома или там, где находится человек, в стационаре, в медицинском или социальном, но это долгосрочный уход. То есть расчет на то, что не просто от раза к разу, от проблемы к проблеме мы будем оказывать помощь, а что в данном случае мы поддерживаем человека достаточно долго. И переход к этой парадигме серьезная задача, потому что когда мы говорим о пожилых людях, мы понимаем, что это люди, у которых довольно много проблем, заболеваний, которые мы не можем вылечить окончательно. Эти проблемы с какого-то момента человека сопровождают, ему нужна поддержка. Поддержка должна быть постоянной, запланированной, четкой, координированной, межведомственной, междисциплинарной. Это и есть патронаж или система долговременного ухода.

Система долговременного ухода является частью федерального проекта «Демография». Это не только медицина, она на стыке медицины и социальной помощи. Потому что человеку в пожилом возрасте необходима не только медицинская помощь, но и элементарно социально-бытовая помощь, особенно людям, которые живут одни, которым некому помочь. В этой части, конечно, не надо сбрасывать со счетов семью. Семья должна понимать, в каком объеме и как они могут помочь своему пожилому родственнику.

Юлия Смирнова:

Если родственник находится далеко, человек старшего возраста имеет многочисленные проблемы со здоровьем, плохо двигается, ему необходима системная медицинская поддержка, помощь, как сработает в этом случае система?

Ольга Ткачева:

Я хочу сказать главный принцип, который сейчас меняется. Ведь и раньше оказывали социальную помощь человеку дома. Это не сегодня возникшая услуга, она была и раньше. Но раньше услугу оказывали по заявительному принципу. То есть человек заявил о том, что это надо ему, либо его семья инициировала этот вопрос, значит пришли к нему помогать. Это так называемый заявительный принцип. А ведь часто бывает, что человек не знает о том, что у него есть такая возможность, человек не может заявить о том, что ему нужна помощь, потому что у него есть какая-то проблема с памятью, речью, с чем угодно. Ему трудно дойти, ему трудно позвонить, он не знает, что есть такая возможность. Сейчас другой принцип, который реализуется во многих странах. Он называется выявительный. То есть мы активно должны выявлять тех людей, которым нужна помощь. 

Юлия Смирнова:

Сейчас проводится диспансеризация. 

Ольга Ткачева:

Прийти пациент в систему долговременного ухода может из любого сектора. Например, он выписывается из стационара, врач видит, что пациент нуждается потом в уходе, в помощи, и он сообщает в социальную службу, в поликлинику о том, что к этому пациенту надо прийти домой и включить его в эту систему мониторинга и патронажа на дому. Этот человек может прийти к нам из центра социального обслуживания. Об этом человеке могут сообщить соседи. Это могут быть волонтерские активности, то есть мы стараемся наладить такие механизмы, чтобы активно этих людей выявить. Ведь сам человек не может заявить о потребностях, может быть, даже не может их осознать, понять, насколько это возможно. 

 Юлия Смирнова:

Куда звонить, как заявить? 

Ольга Ткачева:

Заявить, прежде всего, в центр социального обслуживания. Но система сейчас будет выстраиваться по-другому. Сейчас эта система только строится, не создана еще вся инфраструктура. Но есть уже несколько регионов, в которых идет пилотный проект не первый год по организации систем долговременного ухода, и работа выстроена следующим образом. Там есть служба единого окна, которая занимается только выявлением и постановкой на учет граждан, которые нуждаются в долговременной медицинской и социальной помощи. В службу единого окна можно обратиться из медицинского учреждения, семья туда может обратиться, сам пациент туда может обратиться. И дальше уже эта служба единого окна или система социальных координаторов, которые управляют процессом мониторинга за состоянием пациента, связывает его со службой социальных работников, с участковой поликлиникой, координирует эту работу, берут на учет этого пациента. В тех пилотных регионах, где началась эта работа, уже есть такая служба единого окна. 

В перспективе должна появиться новая профессия – социальный координатор, то есть человек, который координирует или управляют жизнью пожилого человека. Он понимает, на каком этапе находится этот пациент, что ему нужно из медицины, из социальной помощи, муниципалитета. И он управляет помощью этому человеку, потому что эта помощь не может концентрироваться только в медицине или только в социальной службе. Тут надо все скоординировать, тут могут принести значительную пользу и волонтеры, которых надо просто направить и понять, что надо этому человеку. Поэтому новая профессия, новая сущность, это социальный коммуникатор, координатор, управленец жизнью пожилого человека.

Юлия Смирнова:

С 2014-го года ведутся образовательные проекты, подготовка кадров, новые профессии, гериатр, геронтолог. 

Ольга Ткачева:

Гериатр в какой-то степени берет на себя функции управленца, и он уже с точки зрения врача с широким кругозором определяет всю медицинскую составляющую этого длительного наблюдения за пациентом и добавляет туда социальную составляющую. Но потом он должен передать его в руки тому, кто все это будет контролировать, кто все это объединит. Вот это как раз те самые координаторы.

Что такое социальный патронаж? Это купить продукты, помочь приготовить, помочь сделать гигиенические процедуры, убрать квартиру, вывести человека на прогулку. Это все социально-бытовые услуги, они не относятся к медицинским. А вот медицинские услуги дома – это сделать инъекцию, измерить артериальное давление, уровень сахара, обработать рану, снять послеоперационные швы или еще какие-то процедуры. Проконтролировать лечение, подготовить к госпитализации, контролировать безопасность и эффективность того лечения, которое назначено пациенту. Это уже медицинская составляющая. И есть третья составляющая, которую обеспечивают специалисты по уходу. Это те, кто непосредственно ухаживает за людьми, которые потеряли автономность, которым нужна помощь во всем. Есть даже постельные пациенты, которым нужно сменить постельное белье, памперс, обработать кожу, это целая специальность.

Принят новый профессиональный стандарт сиделки или специалиста по уходу, и даже выпущены методические российские рекомендации по уходу, потому что это целая премудрость: как правильно накормить человека, у которого нарушено глотание; как правильно перестелить кровать, переодеть, разговаривать, как избежать падений, потому что это может быть очень серьезная проблема; как понять человека, если у него нарушена речь, если у него есть когнитивный дефицит. Сиделка, которая приходит домой или в стационар, часто не обучена. Нам почему-то кажется, что человек с улицы может прийти и ухаживать за пожилым человеком. К сожалению, это не так. Нужно обладать определенным объемом знаний. Поэтому принят профстандарт, сейчас начинается образование в этой области, это те люди, которые будут работать в системе долговременного ухода.

И если говорить о системе долговременного ухода еще более глубоко и детально, то мы говорим о мультидисциплинарной команде. Гериатр – это человек, специализирующийся по проблемам пожилого возраста, но может быть нужен специалист-реабилитолог, если человек перенес инсульт, ему нужно восстанавливаться, ему нужна реабилитационная программа, у него есть реабилитационный потенциал. Может быть, нужны узкие специалисты, когда есть особенно сложные проблемы. Там может быть много специалистов по потребности. 

Юлия Смирнова:

Но сейчас идет подготовка гериатров и вовлечение в патронажную службу медиков. 

Ольга Ткачева:

И участкового терапевта. 

Юлия Смирнова:

Врачей и медицинских сестер. Причем даже надбавки выделены к заработной плате. 

Ольга Ткачева:

Это не во всех городах. В Москве есть выделенные врачи, патронажные врачи, которые проходят обучение разного объема по гериатрии, потому что в основном их подопечные – это пожилые пациенты. 

Юлия Смирнова:

Они все у Вас учатся? 

Ольга Ткачева:

Они учатся в Российском геронтологическом научно-клиническом центре, потому что это проект московский. Но такой выделенной патронажной службы с точки зрения выделения врачей, наверное, больше нет нигде, пока это есть только в Москве. Но патронаж – это не необходимость большого количества врачей, это необходимость большого количества медицинских сестер, потому что врач составил план действий, а дальше выполнять его будет медицинская сестра. И поэтому здесь именное сестринское образование имеет большое значение. 

Если посмотреть на международный опыт, то там медицинские сестры несут большую часть нагрузки в плане ухода, в плане оказания медицинской помощи дома. Но Вы правильно сказали, что в будущем все переносится домой. И я недавно хотела посмотреть, какие сейчас есть перспективы будущих госпиталей, будущих стационаров, это будут какие-то космические ракеты. Просто слушала разные лекции, читала разные статьи и нашла лекцию, где написано: «Госпиталь будущего». Думаю, что же это за госпиталь будущего? Лектор рассказывает, что «Госпиталь будущего» – это госпиталь на дому, потому что максимально надо сделать человеку удобно и госпитализировать его только тогда, когда его невозможно оставить дома.

Есть масса проблем, которые можно вести дома. Но для этого нужен обученный персонал, транспорт, телемедицинские технологии, дистанционные методы мониторинга, что сейчас мы уже наблюдаем. Есть разные девайсы, которые позволяют на расстоянии оценить состояние человека: уровень его давления, вес, уровень глюкозы. Вот эти телемедицинские технологии позволят в перспективе перенести все домой. Человеку удобно, оставаясь дома, получить очень хорошую современную помощь. 

Юлия Смирнова:

И контроль со стороны родственников через те же девайсы состояния здоровья. 

Ольга Ткачева:

Спектр этих девайсов в мире очень широкий, начиная от датчиков движения, падения, тревожных кнопок, матрас, который имеет специальные датчики. Даже есть датчики на открытие холодильника. Пациент пожилой, очень важно, чтобы он нормально питался, потому что у него есть синдром недостаточности питания. Очень часто бывает, что люди забывают поесть, они депрессивны, одиноки. Сколько раз он открыл холодильник, открыл ли он в течение дня холодильник, то есть на расстоянии хотя бы увидеть сигналы тревоги, что нам надо что-то делать.

Проблема падений – это вообще колоссальная проблема. Человек живет один, он упал, пролежал 2-3 дня, и потом его обнаружили соседи или родственники. Представляете, что будет за эти 2-3 дня: переохлаждение, он за это время ничего не ест, он не может встать, позвонить, сигнализировать о помощи.

Юлия Смирнова:

С точки зрения Community Care я с Вами абсолютно согласна. Это социальная задача, здесь нужно создавать идеологическую сущность. Помимо того, что Россия – многонациональная страна, нужно объединять абсолютно всех вокруг здравого смысла, помощи друг другу, ухода друг за другом. В настоящий момент времени с законодательной точки зрения очень мало сделано для развития Community Care. Есть какая-то выплата, она составляет 1200 руб., когда сосед ухаживает за другим соседом в плане, например, принести продукты. Он имеет право на такую выплату, но он не должен работать, он сам должен сидеть дома. Есть достаточно сомнительные вещи с точки зрения объединения вокруг проблемы и вовлечения в эту проблему. Поэтому делать многое придется и продумывать очень много моментов.

Давайте поговорим про регионы, потому что Российский геронтологический центр является координирующим центром федерального масштаба. Вы наблюдаете ситуацию о развитии гериатрический службы, в том числе патронажа, на всей территории Российской Федерации. Москву Вы выделяете, как достаточно успешную пилотную локацию. Что же в регионах?

Ольга Ткачева:

В регионах по-разному развивается гериатрическая служба, и патронаж по-разному. Самые первые регионы, которые вошли первые в федеральный проект, это уже теперь не пилотный проект, это настоящий проект «Старшее поколение». Есть Волгоград, где и гериатрия очень сильная, они сейчас самые первые начали ее развивать, и параллельно развивается патронаж. Очень удачные практики в Новгороде, Туле, Рязани, там очень активная и медицина, и социальная служба в плане развития помощи гражданам пожилого возраста. Есть Калуга, Самара, Воронеж, Уфа. В этом смысле сейчас есть примеры, на что ориентироваться.

Есть регионы, в которых уже тестируется единая информационная система для медицинской социальной службы. Пациент должен быть в центре внимания, вокруг него система должна быть. Не он должен ходить в одну систему, потом в другую, а вокруг него эти системы должны ходить. Поэтому его нельзя потерять. Если он есть в медицине, то автоматически информация о нем должна попадать в социальную службу. Если он есть в социальной службе, автоматически в медицину должна попадать информация о том, что человек живет один, что он не выходит из дома, не может посетить поликлинику, что он нуждается в медицинской помощи, в активном визите участкового терапевта. Об этом из социальной службы должна идти информация в медицину и наоборот. Для этого у нас должна быть единая информационная система. Кстати, она уже создана в некоторых регионах, о которых я сказала, и мы думаем, что ее надо создавать на федеральном уровне. 

Очень важна и защита персональных данных. Ведь мы не должны распространять информацию о диагнозе пациента. Все должно быть очень правильно отработано, система должна обеспечить нам процесс передачи данных и обеспечить сохранение больного, чтобы он никуда не пропал и не потерялся. И без таких современных информационных технологий мы тоже не сможем обеспечить помощью пожилых людей. Поэтому здесь не только образование, но и новые технологии, новые диалоги, новая методология.

Если мы сейчас ставим такие задачи, как достижение 78 лет продолжительности жизни, то мы должны понимать, что нас ждет при этой продолжительности жизни. Мы перейдем в зону, когда будет очень много пожилых людей. Не просто много, а очень много. И многие люди не смогут себя обслуживать. Это новая сфера занятости, это новая отрасль даже не медицины и не социальной службы, это новая междисциплинарная область. Если сейчас продолжать фантазировать на эту тему, то вообще все дома можно делать. Например, человек живет один, ему сложно выходить из дома, у него проблема с приготовлением пищи. Просто-напросто привозить еду, которая нужна человеку в соответствии с его заболеванием, проблемами, чтобы она была теплая. Обеспечить дома комфортную жизнь, это действительно процесс, который потребует времени. Без этого мы никуда не продвинемся. 

Когда мы говорим об ожидаемой продолжительности жизни от рождения, это один вопрос. Там и профилактика в раннем возрасте, и беременность, и младенческая смертность, все это имеет огромное значение. Когда мы говорим об ожидаемой продолжительности жизни после 65, 70, 75, 80 лет, когда человек уже теряет способность что-то делать самостоятельно, очень важно, как он будет продолжать жизнь, каково будет качество этой жизни. Больше от этого будет зависеть ожидаемая продолжительность жизни. 

Юлия Смирнова:

Я помню те цифры, которые у нас объявлены в национальных проектах федеральных программ, и время, к которому мы должны достичь этих амбициозных целей и задач. А также опыт других стран, которые решали эти же задачи, но совершенно за другие сроки: от 30 до 50 лет. Это серьезный временной период, за который создавалась вся эта инфраструктура. Недавно выступал основатель патронажной службы в Нидерландах и делился опытом той службы, которую он создал. Ваш центр тоже постоянно приглашает специалистов подобного уровня для обмена опытом, проводите конференции, проводите форумы. Как устроена патронажная служба в других странах?

Ольга Ткачева:

Вы назвали специалиста, это Йос де Блок, который создал уникальную патронажную службу в Голландии. А сейчас уже во многих странах мира эту службу копируют. Она устроена очень интересно и креативно. Там используют self management, то есть самоуправление. Вся огромная структура, которая есть у Йоса де Блока, включает около 1200 сотрудников, которые работают в его организации. Это такие ячейки или группы медицинских сестер по 10-12 человек, самоорганизующиеся, они сами нанимают в свою команду сестер, сами их обучают и контролируют работу друг друга. Очень ответственная команда, которая работает в определенной местности и обслуживает в этой местности, там, где они живут близко от этих пожилых людей. Особенность в том, что фактически все делают медсестры. То есть они не только делают медицинские манипуляции, они могут даже оказывать социально-бытовую помощь. 

Кому нужны сиделки, они есть, но сестры берут на себя роль и социальных координаторов, и связи с семьей, и административные вопросы могут решать. То есть это необязательно вопросы чисто медицинские. У них есть очень хорошая информационная система, когда они могут между собой общаться. И каждое утро медсестра, когда идет на работу, знает, сколько человек ей надо посетить, на ее iPad высвечивается план ее действий. Для каждого пациента свой план, она потом должна проставить, что она в течение дня сделала. Очень интересно то, что Йос продвигает идеологию помощи, то есть они не говорят о деньгах вообще. 

Юлия Смирнова:

Они при этом очень хорошо получают. 

Ольга Ткачева:

Они хорошо зарабатывают, но самое важное, что они говорят, что если вы попадаете в нашу систему, то это будет очень ответственно, очень гуманно, очень четко, очень качественно. И наша задача – помочь человеку. То есть гуманистические цели, этика, отношение к пожилым – это основная ценность. В Голландии были другие патронажные системы, во Франции больше 1000 компаний, коммерческих и некоммерческих, которые оказывают патронажную помощь дома. Там просто такая конкуренция за одного пациента, что очень сложно ему не оказать помощь, потому что все боятся, что потеряют его. За него сражаются, очень берегут своего пациента, своего пожилого человека, чтобы он не ушел ни в какую другую компанию. У нас еще пока конкуренции нет, некому конкурировать. 

Юлия Смирнова:

В США дети пожилых родителей или сам себе человек, начиная с 25-летнего возраста, оплачивает страховку, чтобы в будущем иметь такую возможность. 

Ольга Ткачева:

Да, попасть в эту систему долговременной помощи, понимая, что когда-то ему придется. И он не хочет сидеть на шее у своих родственников, он должен понимать, что у него есть средства для того, чтобы оплатить эту помощь, что она будет качественной, она будет гарантирована. У нас пока этой системы нет. Если человек хочет получить патронаж, то он может в определенном объеме его получить, потому что часть социальной помощи идет бесплатно. Естественно, медицинская помощь в рамках участковой службы терапевтической тоже идет бесплатно. Но когда речь идет уже о пациенте, к которому нужно очень часто приходить и обеспечить ему весь комплекс услуг дома, здесь сложнее. Не всегда возможно это получить в рамках обязательного медицинского страхования или социального страхования. Здесь требуется другое страхование.

Вопрос – как будут оплачиваться сиделки? Пока сиделку оплачивает сам гражданин. И это вопрос, который требует решения, который тоже стоит, как задача федерального проекта, отработка финансовой модели. Но для того, чтобы отработать финансовую модель, нам нужно, чтобы сюда вошел социальный бизнес, потому что система патронажа во всем мире это не государственные структуры. Это либо некоммерческие организации, либо социальный бизнес, коммерческие организации. Будет здорово, если такие компании будут развиваться, но чтобы они развивались, нужна подпитка, поддержка этого социального бизнеса. Если у нас более-менее сейчас есть образцы, которые касаются социального патронажа, то компаний, ориентированных именно на медицину, некоммерческих организаций помощи дома, очень мало либо они предоставляют очень дорогие услуги. Поэтому сейчас время ситуацию менять и пробовать вводить некоммерческий сектор в эту зону. 

Юлия Смирнова:

В Великобритании, где высокое число одиноких людей, придумывают свои инструменты решения этого вопроса, начиная от введения должности министра по одиночеству, заканчивая экспериментами на примере Канады, объединение домов престарелых с домами-интернатами для детей-сирот. Подобного плана эксперименты для того, чтобы решить социальные задачи. В США есть возможность отвозить своего пожилого родителя на несколько часов, если необходимо отлучиться. Но при этом важно, чтобы человек был при деле. Не просто за ним посмотрели, а был при деле. Его отвозят в медицинское учреждение, где он осуществляет социальную функцию. Он помогает лежачим больным обслуживаться, приносит им что-то, разговаривает, книгу читает, то есть сам включается и чувствует свою пользу, значимость. То же самое с детьми. Здесь вопрос общения, пользы, абсолютно каждый получает то, что ему недоставало. Одни имеют возможность заботиться о детях и давать свою любовь, реализовывая себя, а дети получают опеку и добро, бабушку, дедушку в лице пожилого человека. Такие эксперименты обсуждаются? Практики европейские перенимаются хотя бы в качестве пилотов?

Ольга Ткачева:

Да. Например, центры дневного пребывания, это очень перспективная часть развития долговременной помощи, потому что некоторым людям надо просто куда-то выехать, надо побыть в социуме. У них есть такая потребность. И они могут приехать днем, с ними позанимаются, то есть это типа детского сада, только для взрослых, для людей пожилого возраста. Их нужно вовлечь в полезную работу. И это очень актуально для пациентов, у которых есть когнитивные нарушения. С ними проводят когнитивные тренинги, физические тренинги в рамках возможного. Человек, который закрыт, замыкается в своей жизни, семья ушла на работу, он остался один. Понятно, что у него тоже есть свое дело. Подъезжает автобус, забирает его, отвозит, вечером привозит. Там он обедает, может отдохнуть, у него там есть какие-то активности, которые позволяют ему сохранить свое здоровье, функциональность, почувствовать себя в обществе, познакомиться с людьми, это очень важно, что человек не один.

Это не дом престарелых, это не помощь на дому, это что-то промежуточное. Есть такие практики: семья ухаживает за пожилым человеком, уехали в отпуск, оставили в стационаре на месяц. Такой вариант тоже возможен. Но таких вариантов пока не очень много. Было бы хорошо, чтобы их было много, чтобы эта активность была не для тех, кто сохранен, кто может и сам что-то сделать, а для тех, кто уже не может сам, кого нужно привезти и кому нужно помочь. Тот, кто сам не может инициировать активность, но ее надо как-то сохранить. 

Юлия Смирнова:

Специалисты из Израиля к Вам приезжали, из Японии. Расскажите об их опыте. 

Ольга Ткачева:

У японцев продолжительность жизни очень высокая, и они чемпионы мира в этом плане. Сейчас самая большая проблема в стране – это деменция. И распространенность деменции у них, если стратифицировать по возрасту, по каким-то причинам выше, чем в европейских странах. Поэтому у них колоссальное количество разных форм длительной помощи таким людям. Разные варианты домов престарелых: могут быть с медицинским уклоном, с социальным уклоном, дневного пребывания, могут быть как квартиры, помогают людям дома.

Очень интересные технологии, они же любят роботов. У них есть роботы, которые общаются с пожилыми, делают упражнения. Есть такие девайсы, которые просто меня потрясли. Понятно, что всякие датчики для человека с потерей памяти, когда он выходит, его можно отследить по системе навигации, где он находится, потому что нередкие случаи, когда они теряются. Или для лежачих больных есть специальные датчики, которые позволяют уловить изменения в перистальтике кишечника или мочевыводящей системы, что для сиделки очень важно. Это позволяет обеспечивать комфортный уход за пожилым человеком, не дожидаться, когда произойдет катастрофа, а заранее отвести человека в туалет. Это вопросы, которые тоже требует своего решения. Поэтому у них очень много новых технологий в этом направлении.

Развивается целая серебряная экономика, экономика пожилого возраста. И она развивается во всем мире. Это касается не только долговременного ухода, это касается и одежды, и еды, и лекарственных форм, которые должны быть удобны для пожилых людей, и мебель, обустройство дома. Все это меняет картину реальной жизни человека. 

Юлия Смирнова:

Если говорить о Японии, то я помню, как выглядит номер в гостинице, адаптированный под маломобильных граждан. Это полностью автоматизированный номер, система «умный дом». Я до сих пор помню этот туалет, который сам все делает за меня. Я просто представила, насколько это комфортно пожилому человеку или маломобильному гражданину, потому что широкие дверные проемы, везде очень удобные поручни. Можно было подумать, что это номер класса люкс, продуманный до мелочей. Больше падений происходит в лечебных учреждениях или пансионатах, меньше дома. Тем не менее, порядка 30 % присутствует. Это влечет за собой переоборудование домов. В Европе это уже реализуется через девелоперские компании. Они понимают, как спроектировать помещение таким образом, чтобы его можно было под пожилого человека адаптировать, плюс изначально много вещей делают уже заранее. Все подъезды оснащены удобными входами, есть подъемники, лифты имеют кнопки на необходимом уровне. В России думают о переоборудовании, переоснащении?

Ольга Ткачева:

Есть в тех регионах, в которых сейчас начали реализовывать систему долговременного ухода. В структуру системы долговременного ухода входят ресурсные центры. То есть там человек может взять в прокат удобную кровать, кресло, другие приспособления, которые нужны дома. И пока у нас нет такой индустрии ремонта квартир под пожилых людей, но я думаю, что это появится в ближайшее время, это очень востребовано.

Мы были во Франции, в Страсбурге в ресурсном центре. Это огромный магазин, где не только можно что-то в прокат взять, но можно что-то купить. Самые разные предметы: кровати нужной высоты, функциональные кровати, с подъемниками. Очень быстро можно переоборудовать ванну, буквально за несколько часов снять ванну и поставить беспороговый душ, все очень удобно. С кнопочками тоже надо не переусердствовать, потому что пожилые люди боятся этих современных девайсов. Нужно, чтобы все было очень просто, чтобы все было видно, чтобы все было понятно. Эта индустрия тоже относится к серебряной экономике. Это то, что нам еще предстоит.

Я не могу сказать, что мы сейчас можем обеспечить пожилого человека. Но я призываю семью подумать, мы тоже говорили об этом, что когда ребенок родится, вы ждете из роддома молодую мамочку, вы же готовитесь, кроватку покупаете, игрушки, смотрите, где ребенок будет бегать, чтобы на него ничего не упало, чтобы он не ударился об угол, чтобы он не залез в розетку. Точно так же для человека, который требует посторонней помощи, нужно приспособить дом. Поэтому это важная часть долговременного ухода. 

Юлия Смирнова:

Давайте обратимся к бизнесу и к медицинским специалистам.

Ольга Ткачева:

Можно обратиться на сайт Российского геронтологического научно-клинического центра, где есть масса документов, которые помогут создать систему долговременной помощи, и методических документов, и нормативно-правовых документов, ссылок. Хочу сделать объявление, что в нашем центре организуется и уже организовано и работает отделение амбулаторной гериатрии, система патронажа, которая будет работать от нашего центра. Сейчас мы сформировали специальные программы долговременной медицинской помощи для разных категорий пациентов. Для тех, у кого больше реабилитацию нужно проводить, или тот, кто выписался после острого заболевания из стационара, или кто просто длительно хронически потерял способность жить самостоятельно, разработали специальные программы и будем реализовывать систему медицинского патронажа с участием сиделок, которые будут работать от нашего центра. Для этого мы очень много работы сейчас делаем. Оказалось, что это очень сложно. Мы готовим сестер, сиделок, врачей, программы, обеспечение под эти программы, готовим транспорт. Мы хотим попробовать, как это все будет в идеале. Системы социального патронажа существуют. Системы медицинского патронажа, как госпиталь на дому, пока что нет. Они работают в рамках участковой службы. А мы создаем в центре свою и думаем, что это будет хороший опыт, который потом можно будет тиражировать. 

Юлия Смирнова:

Благодарю Вас за сегодняшний эфир.