Диагностика и хирургическое лечение храпа и синдрома обструктивного апноэ сна лёгкой и средней степени тяжести

Екатерина Осипенко:

Добрый день, уважаемые слушатели и зрители радио «Mediametrics». В эфире «Оториноларингология с доктором Осипенко». В гостях у меня Марьям Джафарова – отоларинголог Федерального центра отоларингологии, которая трудится в практической и научной части в отделении носа и патологии носоглотки и носовых пазух. Мы сегодня поговорим о храпе, о его значимости в жизни человека и в том числе о его хирургическом лечении. Здравствуйте, Марьям.

Марьям Джафарова:

Здравствуйте, Екатерина Владимировна. Храп действительно очень важная проблема, это социальная проблема, и я всегда говорю пациентам, что храп беспокоит окружающих, а те причины, которые храп скрывает, это уже ваша проблема, потому что проблема может быть более глубокой.

Екатерина Осипенко:

Но это не единственная проблема, и Вы правильно упомянули о храпе как о социальном явлении. Это не только проблема одного единственного взятого пациента, в основном обращается даже не он сам по поводу своего сна, а его подталкивают на это обращение родственники, супруги, которые не могут выспаться рядом с храпящим человеком. С одной стороны, это проблема семьи и проблема сна того человека, который слышит храпящего, и она действительно серьезная, потому что этого человека тоже надо лечить. А с другой стороны, это серьезная проблема, которая касается самого храпящего, как правило, он не знает о том, что она у него есть. Каким образом подходят к этому вопросу?

Марьям Джафарова:

Осознание начинается с людей, которые окружают пациента и которых беспокоит не только храп, но и остановки дыхания во сне, они замечают и первым делом обращаются либо к терапевтам, либо сразу к отоларингологам, и на этом этапе важно обратиться к врачу, а уже дальнейшая диагностика зависит от того врача, к которому попал пациент. Это могут быть и неврологи, и кардиологи, и терапевты, но мы в своей практике начинаем первый этап диагностики с полисомнографии – это золотой стандарт, который позволяет выявить степень обструкции, есть ли вообще эта обструкция, есть ли сужение верхних дыхательных путей и какая степень: легкая, средняя или тяжелая, потому что совершенно разные подходы к лечению.

Екатерина Осипенко:

Но действительно все замкнуто только на верхних дыхательных путях? Мне кажется, храп может быть связан с n-ным количеством вопросов, аспектов, в том числе и поведенческих реакций человека, и даже у молодых красивых женщин храп может возникать.

Марьям Джафарова:

Храп – это звуковой феномен, который возникает за счет вибрации структур глотки, в частности за счет вибрации мягкого неба, есть казуистические случаи, когда пациенты храпят за счет вибрации над гортанью, но все-таки это патология мягкого неба.

Екатерина Осипенко:

Мужчины, женщины – все равно?

Марьям Джафарова:

Примерно одинаковое количество храпящих.

Екатерина Осипенко:

Есть ли возрастной ценз пациентов, которые преобладают?

Марьям Джафарова:

Это пациенты за 40 лет, но встречаются и совсем молодые, 20-25 лет пациенты. Чаще за 40 лет, когда происходит снижение тонуса всех мышц, в том числе и мышц мягкого неба.

Екатерина Осипенко:

Иными словами, храп является следствием определенных изменений физиологического характера, которые происходят в определенном периоде с каждым человеком. Мы можем сказать о том, что храп ожидаем?

Марьям Джафарова:

Можем сказать, и он ожидаем в ситуациях, если человек болеет, употреблял алкоголь накануне, храп в этой ситуации совершенно прогнозируем, и ничего страшного в этом нет. Если эти состояния не хронические, то храп тоже пройдет через какое-то время, когда пациент вылечится от простуды. Если же храп беспокоит в течение долгого времени, то значит происходят изменения в строении верхних дыхательных путей. Есть проблема ожирения, жир откладывается не только в определенных местах, он по всему организму, в том числе и в окологлоточном пространстве. Очень важно обращать внимание на вес, и пациентам с ожирением мы рекомендуем его снижение.

Екатерина Осипенко:

Насколько много полных пациентов среди тех людей, которые к Вам обращаются? Или они приходят с иными вопросами к отоларингологу или к иным специалистам, а потом уже выявляется этот синдром?

Марьям Джафарова:

Бывает и такое, что пациент приходит с одной проблемой, допустим, не дышит нос. При сборе жалоб выясняется, что он еще и храпит, при осмотре изменения в глотке, таких пациентов мы направляем на полисомнографию. Есть пациенты, которые целенаправленно приходят с жалобой на храп. Мы их обследуем, обращаем внимание на индекс массы тела. Что касается хирургического лечения, мы сейчас занимаемся лечением легкой и средней степени, потому что у пациентов с тяжелой степенью много других проблем, не связанных с состоянием верхних дыхательных путей, на которые мы можем повлиять хирургическим путем.

Екатерина Осипенко:

Кто этими пациентами занимается?

Марьям Джафарова:

Наш сомнолог. У нас есть сомнологическая лаборатория. Бывает такое, что тяжелая степень связана с состоянием корня языка, с состоянием прикуса. Таких пациентов мы направляем к ортогнатическим хирургам.

Екатерина Осипенко:

Пациентов с жалобами на храп или остановки дыхания обследует и лечит команда специалистов, в которую входят и отоларинголог, и сомнолог, и челюстно-лицевой хирург или ортодонт, это зачастую и кардиолог, невропатолог, иногда это может быть и психотерапевт. Какова маршрутизация пациента? Как часто пациент обращается к отоларингологу с этой жалобой, или во время общения с терапевтом выясняется, что человек страдает проблемами сна? Может быть, он одинок, не знает о том, что храпит или не придает храпу большое значение?

Марьям Джафарова:

Я думаю, что с терапевтами пациенты чаще встречаются, чем с отоларингологами, терапевты их направляют, если выявляют эту проблему, к отоларингологам либо сразу к сомнологам. Дальше я, как отоларинголог, направляю пациента обязательно к нашим сомнологам на полисомнографию, дальше они опять возвращаются ко мне для проведения следующего диагностического этапа, для проведения sleep-эндоскопии – это исследование верхних дыхательных путей во время медикаментозного сна, то есть пациента вводят в глубокую седацию.

Екатерина Осипенко:

То есть это не анестезия?

Марьям Джафарова:

Это анестезия, потому что вводятся препараты, пациент засыпает, создаются условия, максимально приближенные к физиологическому сну.

Екатерина Осипенко:

Имеется в виду не общая анестезия или наркоз, как называют наши пациенты, при котором оперируют, просто человека вводят в медикаментозный сон.

Марьям Джафарова:

Это все фиксируется специальными мониторами, контролируется глубина седации, она поддерживается на таком уровне, чтобы пациент мог реагировать на вербальные стимулы, как при физиологическом сне. Мы проводим гибким эндоскопом осмотр носо-, рото- и гортаноглотки. Проводим специальные маневры, которые позволяют выявить будет тот или иной метод лечения эффективен у конкретного пациента, и после этого дается заключение по специальной системе. Этих систем оценки sleep-эндоскопии очень много, но на сегодняшний день в зарубежной практике используются две, и мы разработали сейчас свою систему оценки МРКН – это система оценки данных sleep-эндоскопии, она включает в себя уровни обструкции, мягкое небо, корень языка, надгортанник.

Корень языка – мы здесь выделяем 2 подуровня: это язычная гипотрофия засчет язычной миндалины и гипотрофия за счет мышц корня языка, ротоглотка – еще один уровень. Также мы выделяем форму сужения на уровне мягкого неба, это концентрическая форма, боковая и передне-задняя. Передне-задняя форма наиболее благоприятная для хирургического лечения. В систему мы внесли специальные пробы – это проба с фиксацией фиброскопом мягкого неба, которая позволяет определить будет ли эффективной операция на уровне мягкого неба. Это проба с поворотом головы в сторону, которая позволяет определить будет ли эффективна у пациента позиционная терапия – это специальные устройства, которые подбуживают пациента во время сна, чтобы пациент повернулся со спины на бок либо на другой бок, чтобы не произошла остановка дыхания.

Мы можем видеть во время sleep-эндоскопии есть ли увеличение просвета во время поворота головы в сторону, что соответствует повороту тела. Исследования проводились по поводу соответствия просто поворота и поворота полностью, идентичные данные, поэтому можно просто голову поворачивать.

Екатерина Осипенко:

У каждого пациента индивидуальные особенности, в зависимости от того, каким образом у него дыхание проводится – либо в максимальном повороте головы, либо среднем, либо в положении на спине, в зависимости от этого проведение воздуха будет максимально лучше для него. В этой ситуации Вы имеете возможность с помощью этой позиционной терапии способствовать более правильному проведению воздушного столба. Но помимо этого даются рекомендации человеку на каком боку ему удобнее спать, может быть даже с использованием подушек, которые будут фиксировать голову.

Марьям Джафарова:

Есть еще одна проба – это выдвижение нижней челюсти, что тоже позволяет определить нужно ли пациенту подбирать внутриротовое устройство или может быть отправить его к хирургу. Вот эти 3 пробы мы внесли в нашу систему, плюс еще в системе есть оценка значимости, потому что sleep-эндоскопия все-таки субъективный метод исследования, он оценивается врачом, который проводит исследование, поэтому мы выделили три степени обструкции: это отсутствие обструкции на уровне верхних дыхательных путей, значимое и незначимое в отношении того, требуется лечение или нет, потому что может быть частичная обструкция, которая не влияет на проведение потока, но она есть, и мы должны зафиксировать, что это есть. Поэтому мы относим ее к незначимой обструкции, которая не требует лечения.

Екатерина Осипенко:

Незначимая обструкция может возникнуть у любого человека любого возраста, который просто заболел или в случае, если принял алкоголь больше, чем необходимо?

Марьям Джафарова:

Может быть.

Екатерина Осипенко:

Есть же люди, которые отмечают у себя, что они начинают храпеть именно на фоне приема алкоголя.

Марьям Джафарова:

Таким пациентам мы говорим, что это нормальная реакция на алкоголь, значит надо меньше пить, если их беспокоит храп.

Екатерина Осипенко:

Что еще можете выяснить во время sleep-эндоскопии? Сколько это длится?

Марьям Джафарова:

Само исследование длится минут 15.

Екатерина Осипенко:

Оно хорошо переносится?

Марьям Джафарова:

Пациентами переносится очень хорошо, они просыпаются и не понимают, что уже все закончилось, ничего же не было.

Екатерина Осипенко:

Наверное, переживают, потому что это проводится в специальном месте, в операционной. Боятся, что доктор сказал, что он будет его исследовать, а при этом сейчас возьмет и прооперирует.

Марьям Джафарова:

Такого точно у нас не бывает, только если пациенты сами настаивают, что если вы увидите, что что-то надо сделать, сделайте сразу – это возможно. Мы можем сразу ввести в общий наркоз и провести необходимое лечение.

Екатерина Осипенко:

Но мы говорим сейчас о взрослых людях, это не дети, то есть sleep-эндоскопия – это удел только взрослого человека?

Марьям Джафарова:

Не могу сказать, что 100%, потому что у детей храп и синдром обструктивного апноэ сна связаны с гипертрофией небных миндалин и гипертрофией аденоидов, и когда эта проблема устраняется, дети перестают храпеть и нормально спят, но бывают такие ситуации, при которых непонятно почему у детей это возникает, и в редких случаях им проводится sleep-эндоскопия.

Екатерина Осипенко:

Есть еще методы, которые необходимо проводить отоларингологу?

Марьям Джафарова:

Есть еще один метод, который раньше очень часто использовался – это проба Мюллера, метод, который проводится во время бодрствования, то есть на приеме в положении сидя или в положении лежа, зависит от условий, где это проводится, гибким эндоскопом осматривается носо-, рото-, гортаноглотка и пациента просят сделать глубокий вдох при закрытом носе и рте. Эта проба позволяет выявить уровень обструкции только в ротоглотке, только мягкого неба. Мы в своей практике ее не используем, потому что sleep-эндоскопия – более достоверный метод диагностики. Но если нет возможности провести sleep-эндоскопию, то пробу Мюллера можно как скрининговый метод оставить.

Екатерина Осипенко:

Провели исследование, что дальше делаем?

Марьям Джафарова:

Дальше, если мы видим, что обструкция на уровне мягкого неба и имеет переднезаднюю форму сужения, то отправляем пациентов на хирургическое лечение. Очень много вариантов операций на мягком небе, мы в практике использовали все виды и пришли к выводу, что наиболее эффективной операцией на сегодняшний день является передняя палатопластика. Эту операцию мы немного модифицировали, проводим мы ее при помощи холодноплазменного аппарата. Это так называемая подтяжка мягкого неба, проводится иссечение овального участка мягкого неба, при необходимости выпаривается излишняя жировая клетчатка, на мышцы мягкого неба накладываются узловые швы и формируется мышечный валик, желобок которого обращен на заднюю стенку глотки, тем самым увеличивается просвет, мы ушиваем затем эту рану, слизистую оболочку, узловыми швами, получается 10-15 узловых швов.

Екатерина Осипенко:

Кропотливая работа, несмотря на то, что небольшая.

Марьям Джафарова:

Небольшая, проводится под наркозом, формируется на мягком небе линейный рубец, который позволяет не вибрировать или не вибрировать с такой интенсивностью мягкому небу во время сна. Соответственно, храп снижается, становится меньше его интенсивность, продолжительность либо вообще исчезает. Я никогда не говорю пациентам, что храп полностью исчезнет, но он станет тише и меньше по продолжительности после такой операции. Отдаленные результаты год-два-три показывают, что сохраняются такие же результаты, как и после первых 3-х месяцев.

Екатерина Осипенко:

И сколько по времени пациент должен реабилитироваться, или он может на следующий день идти на работу, или проводятся специализированные мероприятия?

Марьям Джафарова:

Мы любим, когда пациенты у нас подольше находятся, дня 3-4 госпитализация занимает. В течение месяца мы не рекомендуем авиаперелеты, посещение саун, бань и физические нагрузки, все, что связано с подъемом артериального давления.

Екатерина Осипенко:

Секс?

Марьям Джафарова:

Хотя бы 2 недели.

Екатерина Осипенко:

Все отоларингологи знают истории, связанные с кровотечением, когда пациенты пренебрегают рекомендациями.

Марьям Джафарова:

Полость носа и полость глотки очень хорошо кровоснабжаются, и любой подъем артериального давления может привести к кровотечению.

Екатерина Осипенко:

Почему нужно это делать, может быть, не обследоваться, живут же все, храпят спокойно? Вопросу храпа столько лет, сколько человечеству. Как раньше вопросы храпа решались и насколько эффективно?

Марьям Джафарова:

Раньше решали вопрос относительно искривления перегородки носа, то есть говорили, что этого будет достаточно, чтобы храп ушел, сделать септопластику, подкорректировать носовое дыхание, и храп должен уйти. Но споры до сих пор сохраняются относительно того, эффективно это или нет, но уже огромное количество исследований провели на эту тему, и большинство исследований показали, что нет эффекта от операций на перегородке носа, не влияет на храп.

Екатерина Осипенко:

А объем этих операций зашкаливал в определенный период времени.

Марьям Джафарова:

Очень много методов: радиоволна, лазеры, но если у пациента имеется гипертрофия миндалин, понятно, что удалив миндалины, скорее всего, вопрос с храпом, остановками дыхания решится. Сейчас тоже повсеместно отрезают язычки и считают, что храп должен прекратиться. А потом у этих пациентов возникает и ощущение инородного тела в глотке, и небноглоточная недостаточность, когда происходит заброс пищи в нос – очень неприятное состояние, с этим бороться гораздо сложнее, хотя в нашем центре тоже проводятся операции по устранению рубцового стеноза глотки.

Екатерина Осипенко:

Вы работаете не только с первично пришедшими пациентами, но еще и с пациентами, перенесшими оперативное вмешательство по поводу храпа или синдрома обструктивного апноэ и по тем или иным причинам недовольными их результатами, или эффективность есть, но она незначительная для самого пациента, ведь такое тоже может быть?

Марьям Джафарова:

Все зависит от конкретного пациента, это очень индивидуально и к каждому пациенту надо подходить максимально индивидуально, проводить всю диагностику, включая sleep-эндоскопию, которая более достоверно может показать, можем ли мы его оперировать, потому что есть случаи, когда пациентов нельзя оперировать, потому что мы заведомо знаем, что операция может ухудшить ситуацию.

Екатерина Осипенко:

И это все объясняется пациенту. А бывают такие ситуации, когда пациент настаивает на оперативном вмешательстве?

Марьям Джафарова:

Бывает. Мы объясняем все риски и не идем на поводу, потому что осложнения, которые бывают после таких операций, калечащие, нельзя бездумно проводить такие операции.

Екатерина Осипенко:

Есть пациенты, которые не хотят оперироваться?

Марьям Джафарова:

Смотря какая у них степень. Если это не осложненный храп или легкая степень, они не хотят оперироваться, то мы не настаиваем. Если мы понимаем, что операция в данном случае будет лучше для пациента, то это все объясняется, главное – с пациентом говорить, объяснять ему.

Екатерина Осипенко:

Пациенты, которым рекомендовано не хирургическое вмешательство, а использование тех или иных аппаратов, которые способствуют правильному сну и препятствуют синдрому обструктивного апноэ, всегда готовы использовать эти приспособления?

Марьям Джафарова:

Не всегда, особенно то, что касается СИПАП-аппарата, очень много пациентов, которые говорят, что я не могу с этим дышать. Аппарат нагнетает отрицательное давление верхнего дыхательного пути и дышит за человека. Это маска, есть носовая, есть ротовая, они бывают разных размеров, есть портативные, которые можно поставить на тумбочку, и он дышит за пациента, но есть пациенты, которые не хотят его использовать. Зависит от ситуации, если это тяжелая степень, если индекс апноэ 40-60-70, то вариантов тут очень мало не использовать, плюс пациентам с ожирением мы рекомендуем использовать СИПАП, который будет помогать нормально высыпаться и снижение веса будет более эффективней протекать.

Екатерина Осипенко:

Не всегда это упорство наших пациентов связано с нежеланием спать с маской на лице, а просто нежеланием менять свою жизнь, свой сон, менять свои привычки, может быть, человек боится выглядеть смешно перед своими родственниками.

Марьям Джафарова:

Очень важно разговаривать и проводить психотерапию, понимать, какие проблемы, объяснять, что так будет лучше для него. У пациента может быть несколько уровней сужения верхних дыхательных путей – это важный момент, потому что если у пациента два уровня, это уровень мягкого неба и уровень надгортанника или корня языка, мы хирургическим путем можем устранить на сегодняшний день пока один – это уровень мягкого неба, уровень ротоглотки. При более глубоких проблемах мы рекомендуем либо внутриротовое устройство, либо обращаться к ортодонтам, хирургам, либо СИПАП-терапию. И надо пациента всегда предупреждать о том, что храп может уйти, но остановки дыхания во сне сохранятся, потому что мы один уровень убираем, а второй остается.

Екатерина Осипенко:

Хирургический этап будет превалировать на первом этапе, а потом все сведется к консервативной или аппаратной терапии. Или даже СИПАП-терапия идет изначально, на ее фоне проводится хирургическое лечение.

Марьям Джафарова:

СИПАП-терапия при тяжелой степени применяется. Если говорить о легкой или средней, то здесь внутриротовые устройства типа кап, с которыми пациенты спят.

Екатерина Осипенко:

Каким-то образом пациенты обучаются? Например, пациентам с нарушением слуха дается первоначальный слуховой аппарат, несмотря на то, что есть желание слышать, у многих пациентов сам факт ношения аппарата вызывает глубочайшее раздражение, в конечном итоге это сводится к тому, что аппарат куда-то бросается и больше им не пользуются. В этой ситуации каким образом проводится обучение, ведь нужно же обучиться правильному и грамотному использованию аппаратуры?

Марьям Джафарова:

Надо и обучить, и надо правильно титровать. Это проводится у нас в отделении сомнологии, то есть пациент спит, как при исследовании, только уже с аппаратом, специально под него все параметры подгоняются, и есть возможность взять на несколько дней этот аппарат с собой, дома протестировать.

Екатерина Осипенко:

Сколько по времени занимает привыкание к аппарату?

Марьям Джафарова:

Как правило, несколько недель.

Екатерина Осипенко:

В случае, если пациент настроен, все спокойно, потом он начинает чувствовать себя более уверенно, начинает высыпаться, получать удовольствие от сна, и весь комплекс проблем, связанных с сердечной деятельностью, постепенно начинает регрессировать, и если не до конца регрессирует, то во всяком случае наступает состояние стойкого улучшения и по гипертонии, и по ишемической болезни сердца.

Давайте поговорим о том, что за собой несет храп. Все привыкли говорить о смерти, связанной с сердечно-сосудистой системой, инсульт и инфаркт сохраняют свою лидирующую позицию. Какая причинно-следственная связь между сердечно-сосудистой системой, между нарушениями мозгового кровообращения и синдром апноэ?

Марьям Джафарова:

Храп относится к симптомам обструктивного апноэ сна, то есть если человек храпит, то у него есть остановки дыхания во сне, и надо выяснить, какие они по продолжительности, сколько их.

Екатерина Осипенко:

Остановка дыхания – что это для человека?

Марьям Джафарова:

В норме человек может спать и 2 секунды не подышать, это допускается. Есть индекс апноэ, гипопноэ – это соотношение остановок дыхания во сне к гиповентиляции, гипопноэ, то есть когда снижается амплитуда дыхания. От 0 до 5 – это в пределах нормы. Если он составляет от 5 до 15, это уже легкая степень синдрома обструктивного апноэ сна. При тяжелой степени этот индекс за 30 остановок превышает, в этот момент это все влияет на сердечно-сосудистую систему, гипоксию сосудов головного мозга, все это ведет потихонечку к тем осложнениям, о которых Вы только что говорили: инфаркт миокарда, инсульт, даже внезапная смерть во сне, при тяжелой степени такое тоже случается.

Екатерина Осипенко:

Что должно являться маячком для нашего пациента, чтобы он обратился к отоларингологу с жалобами на храп, и даже если он не знает, что существует такая наука, как сомнология?

Марьям Джафарова:

Если храп возникает в спокойном состоянии, когда человек не болеет, когда он не принимал алкоголь на протяжении нескольких месяцев, то это звоночек для того, чтобы пойти на обследование к отоларингологу.

Екатерина Осипенко:

Есть ли возрастные цензы, когда мы говорим: «Нет, в этой ситуации мы не можем оперировать, даже если у вас есть показания к оперативному вмешательству»?

Марьям Джафарова:

Возраст не является противопоказанием к оперативному вмешательству, противопоказанием являются сопутствующие заболевания. Все определяется перед хирургическим лечением, пациент проходит очень большой перечень анализов и обследований, если у него есть хронические заболевания по сердечно-сосудистой системе, нервной системе, он приносит заключение соответствующих специалистов, которые проверяют, можно ли этому пациенту проводить хирургическое вмешательство. Если нет, то всегда есть консервативное лечение.

Екатерина Осипенко:

Варианты консервативного увеличения, которые могут видоизменяться, то есть можно начать с одного, потом закончить внутриротовым устройством. И возвращаясь к любимой мною гортани, Вы упомянули о том, что надгортанник во время сна может вибрировать и создавать шумовой компонент во вдыхаемом воздухе. С чем это связано?

Марьям Джафарова:

Было у меня пару пациентов, мы проводили sleep-эндоскопию, то есть мы слышим храп, мягкое небо стабильно, опускаем эндоскоп ниже, видим, что надгортанник О-образной формы, и при его вибрации возникает храп. То есть это особенность человека.

Екатерина Осипенко:

У меня был пациент, который ко мне пришел с жалобами на нарушение голоса, был направлен другими специалистами, из другого совершенно региона. И в конечном итоге мы перешли на его нос, и он был направлен мною для исследования на посисомнографию. Я поняла, что без содружественного контакта с этим отделением мне будет сложно решить вопросы, связанные с патологией гортани и носа. Я тщательнейшим образом просила пациента сказать мне есть ли у него остановки дыхания, выяснить в семье. И через некоторое время он говорит, что жена сказала, что это со мной происходит. Уточняйте, не просто задавайте вопросы «как человек спит», но и характер, потому что сам человек может не дать вам грамотной оценки своего сна. Он может просто жаловаться на то, что он разбит, ч не высыпается или что он не выполняет свою работу так, как он это делал какое-то время, он вообще не хочет ходить на работу. Может быть поставлен синдром эмоционального выгорания или хроническая усталость. Нельзя сказать, что это простое решение вопроса, но это более глубинный серьезный подход.

К сожалению, не так много у нас возможностей на первичном приеме отработать все вопросы, которые должны бы отрабатывать. Всем слушателям мы настоятельно с доктором Джафаровой рекомендуем прислушаться к себе, к своему сну, к сну своих близких, и если вы часто замечаете нарушение сна, обратить на это внимание и обратиться к отоларингологу, пройти необходимое обследование, если вдруг будет заподозрен синдром обструкции верхних дыхательных путей во время сна.

Я хочу поблагодарить доктора Джафарову за то, что она вырвалась из операционной, рассказала нам о прекрасных методах обследований пациентов с храпом, о sleep-эндоскопии и о других пробах, которые используются в мировых стандартах для оценки проведения воздушного потока по верхним дыхательным путям. С вами была Екатерина Осипенко – отоларинголог, фониатр, и моя гостья, Марьям Джафарова – отоларинголог Федерального центра оторингологии отделения носа и глотки. Всего вам доброго, хорошего сна.