И тебя вылечат

Виктория Читлова:

Снова здравствуйте, дорогие друзья. С вами передача «Пси-лекторий». Я ее ведущая, Виктория Читлова, врач-психиатр, психотерапевт. Сегодня у меня в эфире 2 замечательные девушки, которые согласились поделиться своим опытом в прямом эфире. Эфир мы назвали в честь их подкаста и Телеграм-канала «И тебя вылечат». Замечательное название, цитата из культового фильма в советские времена. Лера и Саша – пациентки врачей-психотерапевтов, психоактивистки, авторы Телеграм-канала и подкаста о психотерапии «И тебя вылечат». Я вас назвала психоактивистками. Считаете ли вы себя таковыми, и кто такие психоактивисты?

Лера:

Я думаю, что мы с Сашей начинающие психоактивисты. У нас небольшой канал в Телеграме на 2700 с небольшим человек. Подкаст наш слушают около 1000 человек. Поэтому я думаю, что мы только начинаем, и у нас очень большие планы. Мы занимаемся просветительской работой, это просвещение от равных к равным, от людей, которые страдают от расстройств или душевных проблем, и обращаются к таким же людям.

Виктория Читлова:

Кто это чаще всего, какой возрастной уровень? Кто свободнее всех говорит о душевных проблемах в нашей стране?

Саша:

Я могу говорить по той аудитории, с которой я общалась и которая приходит к нам на лекции. Как правило, это женщины примерно нашего возраста, от 20 до 30 лет, потому что старше 30 – это уже больше редкость. Но мы можем судить только по Москве. Мы не знаем, какая ситуация в регионах, вернее, то, что мы слышали, там все менее развито в этом плане.

Виктория Читлова:

Много ли у нас психоактивистов?

Лера:

Я слежу за блогосферой в Телеграме на эту тему, потому что моя психотерапевт посоветовала, я спросила, что почитать, когда мы стали работать с ней над моим расстройством, один канал. Я почитала один канал, подписалась на другой, третий, и достаточно много их сейчас в Телеграме, и появляются все новые и новые, и они растут достаточно активно. Я не знаю, как происходит на Фейсбуке или других площадках. Вконтакте много, но я не сижу там. В плане подкастов мы взяли нишу, которая не занята.

Виктория Читлова:

Как автор программы, одна из задач, которую я ставлю для своей передачи, это снижение стигмы, чтобы люди проще и естественнее относились к тому, что с ними могут быть какие-то проблемы, или с их близкими, и чтобы так же естественно могли обратиться к специалистам. По тому, что вы наблюдаете среди психоактивистов, и по своему опыту, есть ли это разделение? Психоактивист ведет блог и по блогу непонятно, лечится ли он, какого он мнения о системе психиатрической помощи в стране?

Саша:

Все примерно за одно и то же, за то, чтобы люди шли и обращались за помощью, бережнее относились к себе, о том, что помощи не нужно бояться. И эти люди обозначают и свои проблемы, и этапы, на которых они находятся в плане своего лечения и развития, и они стараются эту стигму снимать.

Виктория Читлова:

Нет такого, что пишут или говорят исключительно от себя, как будто они получили самообразование и пытаются других людей обучить?

Лера:

И такое бывает, но я начинаю ругаться, когда такое читаю. Я стараюсь избавиться от негативного информационного шума вокруг себя и просто от таких вещей отписалась.

Виктория Читлова:

Я бы хотела с другой стороны подчеркнуть проблему и обратиться к своим коллегам быть активнее, естественнее и открытее в том, что вы делаете, потому что в нашей стране этот интерес возрастает. Мы сами видим, что молодые люди говорят об этом и ищут помощи. Как пришла идея так назвать свой канал?

Саша:

У нас было несколько вариантов, долго выбирали. По Фрейду было, но мы решили, что это совсем пошленько. «И тебя вылечат» – это предложила Лера, мы подумали сразу, что это очень крутая идея.

Виктория Читлова:

Прекрасное название. Какой отклик, получаете ли вы сообщения в личку? Нет ли у вас недоброжелателей, хейтеров, или кто-то пишет вам запросы, что бы им хотелось, чтобы вы осветили?

Лера:

Телеграм-каналом занимаюсь больше я, Саша больше занимается подкастом и техническими моментами, монтажом. Очень активная аудитория, и меня это радует, много людей пишет в личку. Как правило, это благодарности, положительные отклики. Хейтеров замечено не было, явных недоброжелателей тоже. Это очень приятно, потому что я знаю от знакомых, которые ведут Телеграм-каналы, что такое случается. И я делала посты о том, что бы люди хотели почитать, о чем бы хотели узнать, и люди активно пишут, вопросы задают и интересуются. И очень много людей пишет с просьбами о совете, к какому специалисту пойти, как выбрать специалиста, потому что у людей очень маленькое знание о том, что им делать с собой. Они чувствуют неладное, но не понимают, к кому идти. Они не понимают, что такое психиатр, психотерапевт, психолог, как это между собой различается и кого им выбрать. А отклик хороший, я очень рада.

Виктория Читлова:

А по подкасту?

Саша:

Хейтеров нет точно. Писали знакомые и благодарили за подкаст, и при этом в разговоре с ними эта тема до этого не поднималась. И ты с удивлением узнаешь, что у человека тоже есть какие-то проблемы, и даже он готов прийти и рассказать о них, а до этого, в светской беседе ты об этом не поговоришь.

Виктория Читлова:

Телеграм-канал больше про личный опыт, а подкаст на разные темы.

Лера:

Да, Телеграм-канал больше как блог. Есть Телеграм-каналы более просветительские, в том плане, что там больше теории и больше полезного прикладного контента. Мы тоже пишем об этом, но больше все-таки размышлений, историй, личного опыта, и необязательно это связано с психотерапией, потому что канал развивался, он изначально был совсем другим. И многие люди пришли, чтобы читать истории. И мне очень важно сохранить зерно того, что было с самого начала.

Виктория Читлова:

Если взять широкую аудиторию, которая пишет вам вопросы, что люди больше хотят узнать, помимо того, к кому обратиться?

Лера:

Канал достаточно узкоспециализированный, потому что меня читают много людей с биполярным расстройством и с пограничным расстройством личности. И это запросы на тему, что делать, когда хочется причинить себе вред, как справиться с кризисным состоянием, как общаться с близкими, как помогать близким. То есть запрос достаточно специфический, поэтому говорить о том, какие запросы у людей мне достаточно сложно.

Саша:

Про биполярное расстройство сейчас много запросов. И подкасту писали, что давайте вы поговорите про биполярное расстройство, даже с учетом того, что мы про него уже говорили. В целом просят освещать больше диагнозы. В большинстве своем все-таки люди не понимают, какие бывают диагнозы, помимо тех, которые больше всего на слуху, и хотят узнать побольше на эту тему.

Лера:

Когда мы приглашали к нам психолога, который занимается когнитивно-поведенческой терапией, был запрос на тему того, какие виды терапии бывают и как их различать, потому что люди тоже не очень понимают, они пойдут к психологу и что они там будут делать, разговаривать? Есть представления о том, что надо будет лежать на кушетке.

Виктория Читлова:

И 10 лет рассказывать о себе при молчащем психотерапевте. Это отдельный вид психотерапии, называется классический психоанализ. Большинство современных специалистов работают немножко иначе. Мои гости дороги мне тем, что у них есть свой опыт патологических состояний. Мне бы хотелось, чтобы вы поделились прошлыми переживаниями и имеющимися проблемами, тот путь, который вам пришлось преодолеть и что сейчас мы имеем. У Леры диагностированное биполярное аффективное расстройство. Это патология настроения, и пограничное расстройство личности – это расстройство характера.

Лера:

Начну с первого похода к психиатру. Это случилось лет 7 назад, когда мне стало совсем невмоготу тяжело. У меня была очень сильная тревога и очень яркие соматические проявления – жжение в груди постоянное, сердцебиение, холодные ладошки. Дошло до того, что мне было сложно глотать, потому что у меня немело горло. Мне было очень сложно выходить на улицу гулять с собакой и просто элементарные вещи делать, потому что я жила в постоянном ужасе. Я пошла в муниципальную клинику.

Виктория Читлова:

Это само собой возникло или был провоцирующий фактор?

Лера:

Не было провоцирующих факторов. Были предпосылки в подростковом возрасте. Сейчас, когда в ретроспективе я смотрю на то, что было, и когда я знаю сейчас, что у меня биполярное расстройство, я раскладываю по полочкам и понимаю, что тогда была гипомания, и я вела себя так именно поэтому. До этого была депрессия, я вела себя именно так. Раньше не было никакого понимания, что со мной происходит. Происходило явно что-то неладное. И первый мой поход к психиатру закончился тем, что мне поставили генерализованное тревожное расстройство, выписали таблетки. И я тогда совершила несколько ошибок, от которых сейчас предостерегаю наших слушателей и читателей.

Виктория Читлова:

Что это за ошибки?

Лера:

Я начала пить препараты и не отзванивалась своему врачу, не приходила на прием, потом перестала пить сама препараты, не пошла на психотерапию сразу, и еще несколько лет я ничего не делала.

Виктория Читлова:

В чем особенности биполярного расстройства, как оно устроено, чтобы люди от первого лица услышали, что это такое.

Лера:

Это чередование различных состояний. Как правило, это гипомания. У меня расстройство второго типа, БАР II. И это чередование депрессивных фаз и гипоманиакальных. Но в моем случае это чередование достаточно быстрое. Быстроцикличное расстройство, это более 4 фаз в год и присутствие смешанных состояний.

Виктория Читлова:

В первую депрессию, которую Вам диагностировали как генерализованное тревожное, у вас преобладала тревога с соматическими проявлениями. По сути, депрессия была не замечена?

Лера:

Да.

Виктория Читлова:

Как выглядит состояние подъема? Это гипоманиакальное или маниакальное состояние у пациентов с биполярным аффективным расстройством. Что с Вами происходит?

Лера:

Со мной лично происходит какое-то вау, потому что все вдруг становится очень красочным, радостным, ярким, ощущение, что ты чувствуешь вселенную просто всем своим существом. Хочется очень много общаться, я начинаю писать комментарии, становлюсь достаточно громкой, очень много каламбурю и шучу. При этом это ощущение можно сравнить с ощущением под наркотическими веществами, которые имеют стимулирующий эффект и ощущение, что ты ускоряешься и тебе очень весело, ты просто блещешь гениальными идеями. Я помню, как в гипоманиакальном состоянии я ходила и на диктофон надиктовывала, как мне казалось, очень яркие и гениальные идеи и мысли, потому что я не успевала за ними, и они возникали одна за одной, очень сложно было за ними уследить. Но штука в том, что это не очень приятное состояние, потому что ты разгоняешься, не можешь спать, хочешь остановиться в какой-то момент и передохнуть и просто успокоиться, а у тебя не получается. А потом резко по щелчку проваливаешься в депрессию, и это абсолютно противоположное состояние, когда ты физически просто истощен и не можешь ни встать с кровати, ни поесть себе приготовить, ни помыться. И мир становится очень мрачный.

Виктория Читлова:

И идей нет, самооценка снижается?

Лера:

Вообще ничего нет. Хочется плакать и лежать под одеялом. И так у меня и происходило. Прошлым летом у меня был достаточно серьезный депрессивный эпизод, когда я спала по 15–18 часов, просыпалась, смотрела в потолок и тут же начинала плакать. И я помню ощущение, когда мне показалось, что это край. Когда я пошла мыться, я устала намыливать голову и просто встала к стеночке, оперлась, стояла и отдыхала, потому что в депрессии физически просто нет сил.

Виктория Читлова:

Давайте мы расскажем, что это не берется из воздуха, из психологии. Это не потому, что вы вздорная, что это именно заболевание.

Лера:

Я была трудным подростком, потому что у меня рано начались гипоманиакальные и депрессивные эпизоды, меня просто все считали вздорной, трудной, неуправляемой. И это действительно не берется из воздуха. Сейчас я понимаю, что у моего отца и деда тоже были проблемы. И эта штука, если не наследуется, то имеет биологическую природу. Я так понимаю, что там должно 3 фактора совпасть, чтобы болезнь проявилась: это воспитание, окружение, стрессовые факторы и биологическая предрасположенность. И очень жаль, что людей, которые страдают расстройствами, считают просто с трудным характером, невыносимыми, хотя причина кроется гораздо глубже.

Виктория Читлова:

У нас сейчас нет возможности поговорить о том, что конкретно происходит в мозге, но это изменение на биологическом уровне, то есть карта работы головного мозга изменяется. Если говорить о депрессивных состояниях, то это дезинтеграция, изменение взаимосвязности в разных зонах головного мозга, которые отвечают за стабильность настроения. И в обратном виде при гипоманиакальном или маниакальном состоянии. Нервные клетки нормально не работают, часть их окончаний могут вообще умереть, то есть это воспалительный процесс в головном мозге. И говорить, что человек это придумал или начал вдруг что-то из себя изображать, нет никакой речи об этом. Лера, у Вас еще есть диагноз пограничное расстройство личности. Как это выглядит, как это накладывается на биполярное аффективное расстройство?

Лера:

ПРЛ – пограничное расстройство личности – имеет много похожих черт с биполярным расстройством. Поэтому сначала мне поставили пограничное расстройство личности, и только спустя год с небольшим мой новый психиатр понял, что все-таки ведущее расстройство у меня биполярное. И похожесть их в том, что это очень сильные эмоциональные переживания и резкие перепады настроения, очень нестабильное эмоциональное состояние. У пограничников тоже бывают периоды взлетов, как при гипоманиакальном состоянии, но там продолжительность другая, потому что для маниакального состояния при БАР нужно 4 дня для постановки такого эпизода.

При пограничном расстройстве личности есть 9 диагностических критериев. Первый, самый важный – это эмоциональная неустойчивость и потерянное чувство идентичности, очень сложное межличностное отношение, хаотичное, токсичное. И очень сложно выстраивать здоровые взаимосвязи с миром. Тревога, депрессивные расстройства, часто коморбидные, сочетаются с пограничным расстройством личности.

Виктория Читлова:

Я вроде не коллег приглашала на эфир. Представляете, какая подготовка, как человек образовал себя в плане того, что с ней происходит. При пограничном расстройстве личности перепады настроения происходят чаще, чем при БАР. И они чаще всего спровоцированы личностно важными ситуациями – любимый человек не ответил вовремя, или вдруг не случилась нужная встреча, или малейшее неудовлетворение или фрустрация – сразу же в голове возникают потоком мысли обо всем самом негативном и плохом. И это не депрессивная фаза.

Лера:

Все правильно. Вспоминаю сейчас всякие ситуации, когда тебе действительно не отвечают на сообщение, ты считаешь, что очень страшно, что тебя покинут и бросят. И ты поэтому постоянно ищешь в ком-то, в чем-то плечо, в которое можно ткнуться, и все время боишься, что это плечо тебя бросит и оставит, и из-за этого вступаешь в странные зависимые отношения.

Виктория Читлова:

Которые могут только травмировать личность. Человек не очень активно участвует в выборе партнера. Есть желание навесить на другого функции по снижению своей тревоги. Такая немножко инфантильная позиция. На психотерапии учат основам саморегуляции, и в том числе чтобы психика суммарно окрепла. Давайте перейдем к Саше. Саша, Вам ставили тревожно-депрессивный эпизод. И что сейчас с Вами, что было, что происходит?

Саша:

У меня тоже достаточно длительная история. Около 7 лет я страдала от панических атак. Около 2 лет назад я кое-как начала справляться с ними. Вернее, не начала справляться, а научилась с этим жить.

Виктория Читлова:

Как выглядели панические атаки?

Саша:

Очень сложно это описать состояние, но это настолько сильная тревога, что ты начинаешь буквально терять почву из-под ног, у тебя темнеет в глазах, потеют ладошки, ты можешь упасть в обморок, было со мной такое множество раз. И это случается с определенной периодичностью. Но у меня были периоды, когда это было по несколько раз в день.

Виктория Читлова:

Внезапно или с провокацией?

Саша:

Чаще всего у меня это случалось в метро. Но как только перестаешь ездить на метро, паническая атака случается в другом месте. Это не было чем-то логически обоснованным, это не страх чего-то конкретного, это именно тревога.

Виктория Читлова:

Неясный страх.

Саша:

И потом у меня была депрессия. Не могу сказать, что я совсем в норме сейчас, но в целом все намного лучше.

Виктория Читлова:

Как у Вас депрессия выглядела?

Саша:

Лера сказала, что она спала по 15 часов в сутки. Я же вообще перестала спать, потом я перестала есть.

Виктория Читлова:

Похудели?

Саша:

Да. И тревога вернулась, панические атаки вернулись. И вся та наработка, та надстройка, которую я в себе выработала за годы психотерапии, начала рушиться, вот эта осознанность, которую я в себе воспитывала. Под влиянием таких сильных эмоций все это откатывается назад.

Виктория Читлова:

Здесь уже для самоконтроля мало ресурсов, потому что это процесс биологического характера. А как давно Вы начали лечиться, 7 лет назад?

Саша:

Нет. Чтобы серьезно прийти в психотерапию, это было около 2 лет назад. До этого я долго искала своего врача, и последние 2 года я в психотерапии, сначала принимала препараты, потом нет, теперь опять принимаю. Взлеты и падения.

Виктория Читлова:

Еще важно обозначить, что Лера и Саша всю дорогу работали. В какой специальности трудитесь?

Саша:

Мы работаем в маркетинге, я менеджер, Лера редактор.

Лера:

Мы работаем вместе.

Виктория Читлова:

Как Ваши душевные состояния отражались на продуктивности?

Саша:

Я немножечко контролфрик, то есть я никогда себе не позволяю забыть про работу. Другое дело, что ты потом можешь себя вообще не собирать, вечером, ночью, но с утра ты встаешь и идешь. Работа мне очень сильно помогает, потому что я на работе могу переключаться.

Виктория Читлова:

Мобилизоваться немножко?

Саша:

Да. И я не могу сказать, что моя профессиональная сфера пострадала.

Виктория Читлова:

Какой степени тяжести депрессию ставили?

Саша:

Это был депрессивный эпизод.

Виктория Читлова:

Умеренной степени тяжести. Сейчас как Вы себя чувствуете, что происходит?

Лера:

Не могу сказать, что я полноценно в норме, потому что даже с приемом препаратов периоды взлетов и падений при биполярном расстройстве есть. Они сглаживаются, я чувствую, что они становятся мягче, но я все равно переживаю депрессивные эпизоды и эпизоды подъема, и эпизоды, когда я чувствую то и другое одновременно. И это очень странная штука, когда тебя разрывает и в одну сторону, и в другую.

Виктория Читлова:

Приведите пример, что Вы чувствуете в это время?

Лера:

Например, мне очень грустно, тоскливо, но при этом я чувствую физическую двигательную активность. Мне очень сложно усидеть на месте. И это состояние похоже немножко на тревогу, на ее соматические проявления, на жжение в грудной клетке, на тремор небольшой, сердцебиение. То есть сочетается и симптом депрессии, когда подавленное настроение, и симптом гипомании, когда ты весь взбудораженный и физически готовый бежать, прыгать, бегать. И сейчас мы с моим врачом продолжаем подбирать идеальную схему, при которой я буду ровненькая.

А с пограничным расстройством личности, мне кажется, становится получше, потому что мой нынешний психиатр говорит, что сейчас у меня нет полноценного развернутого расстройства, а остались пограничные черты. И я чувствую, что за 2 года терапии для меня это колоссальный прогресс, не терять работу в депрессивных фазах.

Виктория Читлова:

А было такое?

Саша:

Было неоднократно, я теряла, уходила, бросала работу. И найти здоровые отношения, и перестать ругать себя – очень много всего, что произошло за эти 2 года, что в жизни чуть-чуть подтянуло на качественно новый уровень.

Виктория Читлова:

У Вас течение континуальное, то есть без перерывов, волнами?

Лера:

Мне кажется, что да, но у меня ощущение, что я больше нахожусь в смешанном состоянии.

Виктория Читлова:

И вопрос к Саше по течению состояния. 7 лет назад были панические атаки, потом депрессивный эпизод. Как потом развивалось Ваше заболевание?

Саша:

У меня были удачные периоды. Сейчас сглаживается состояние. Не могу сказать, что я полностью в норме.

Виктория Читлова:

То есть недавно еще раз возник эпизод?

Саша:

Да.

Виктория Читлова:

Эти депрессии одна на другую похожи?

Саша:

В целом – да.

Виктория Читлова:

Что больше доминирует, тревога, апатия?

Саша:

Тревога.

Виктория Читлова:

Нарушения сна, снижение аппетита, это классика для большого депрессивного эпизода. И поставили Вам рекуррентную депрессию?

Саша:

Да.

Виктория Читлова:

Как лечились, какие методы оказались эффективными и что это за методы такие?

Лера:

Когда я пришла в терапию работать с пограничным расстройством личности, мы занялись диалектической поведенческой терапией, которая специально для пограничников и придумана.

Для меня это терапия, которая основана на таких 4 столпах. Это первые научения осознанности и научения понимания себя, что происходит с эмоциями, как эмоции влияют на мое поведение, что эмоции – это базовая вещь, ничего плохого и стыдного в них нет. Это этап даже не работы с эмоциями, а этап работы с узнаванием себя и с узнаванием реальности и умением возвращаться в эту реальность и видеть, что происходит сейчас, а не убегать в эмоциях и мыслях назад. И следующий столп – поскольку пограничники склонны к самоповреждению и к очень опасному поведению…

Виктория Читлова:

А были у Вас самоповреждения?

Лера:

Да, у меня был опыт селфхармы, было и другое поведение, которое угрожало если не моей жизни, то качеству жизни точно. И для пограничников очень важно научиться справляться с этими состояниями кризиса. Диалектическая поведенческая терапия предлагает набор упражнений, которые помогают справиться с кризисным состоянием. И я очень благодарна тому, что в диалектической поведенческой терапии есть возможность звонить своему терапевту и в ночное время, быть с ним на связи, потому что поначалу справляться с такими состояниями очень сложно.

Следующий столп – это работа с эмоциями, что делать, когда тебе тревожно, страшно. А потом уже научение межличностной коммуникации, как это у нас называется, и выстраиванию здоровых и нормальных отношений с миром.

Виктория Читлова:

Получается, что эта форма психотерапии дает в руки бразды правления над своими личностными проявлениями?

Лера:

Она дает набор, инструментарий, которым я, когда уже освоилась, как на велосипеде, могу выбрать сделать вот то или сделать вот то в определенной ситуации, это становится уже автоматическим действием, когда это плавно входит в жизнь и становится ее частью.

Виктория Читлова:

Что для Вас психотерапия, легко ли Вам было и поначалу, и потом?

Лера:

У меня не было никаких барьеров. Я знаю, что много людей, и в том числе люди пишут мне о том, что им сложно пойти на терапию, им сложно раскрыться перед другим человеком. У меня не было никаких барьеров. И мне было очень просто с самого начала с моим терапевтом. Иногда возникает момент ступора в терапии, но самое важное правило у нас – это то, что мы всегда обсуждаем наши взаимоотношения в первую очередь.

Виктория Читлова:

Это называется терапевтические отношения.

Лера:

Потому что от их успешности, от их эффективности зависит, как мы дальше будем двигаться, не будем двигаться. И я очень довольна и очень благодарна тому, что мой психиатр, который мне поставил ПРЛ, отправил меня на психотерапию. Я считаю, что психотерапия мою жизнь если не кардинально, то очень сильно повернула в другую сторону.

Виктория Читлова:

При пограничном расстройстве личности, когда человек занимается психотерапией, нивелируются, исчезают зазубрины в характере, реакции, которые были раньше экстраординарными, не очень конструктивными. Человек научается собой владеть, он взрослеет.

Лера:

Ощущение, когда пограничное расстройство было таким цветущим, я больше подростковая, такая девочка-бунтарка. А сейчас я чувствую, как становлюсь тише, спокойнее, мягче, и мне это очень нравится.

Виктория Читлова:

Забыла, что мы не озвучили ваш возраст, мои дорогие гости так юно выглядят.

Лера:

29.

Саша:

27.

Виктория Читлова:

Так что подростковый возраст давно позади, а проблемы, похожие на это, были у Леры, и она с ними справилась. Саша, как у Вас терапия проходила, какие методы использовались и есть ли сейчас медикаменты?

Саша:

Я пришла в когнитивно-поведенческую терапию, что тоже близко к диалектической поведенческой.

Виктория Читлова:

Это ветви, есть несколько волн.

Саша:

И мы сразу начали работать с тревогой, хотя я пришла вообще с другими проблемами. Мне казалось, что тревога и паника – это крест, который я буду всю жизнь на себе нести и мне уже ничто не поможет. И мы начали работать с тревогой. Это была очень практическая работа, много практических заданий, домашние задания. Это ведение дневников, запись мыслей.

Виктория Читлова:

Вы тоже учились осознанности, саморегуляции, отслеживанию того, что происходит?

Саша:

Да, потому что если говорить про тревогу и соматические проявления, как паническая атака, там проблема в том, что у тебя очень мало связей с самим собой, ты не умеешь свое состояние отслеживать и не привык на это внимание обращать. И поэтому мы очень много работали с этой точки зрения. За 2 года дело даже не в том, как я изменилась, а какой набор навыков я приобрела. И я теперь намного лучше понимаю, что со мной происходит в той или иной ситуации.

Виктория Читлова:

Психотерапевты любят говорить, что кризисы и депрессия в целом несут позитивное зерно. Что Вам дал опыт болезни и какие дальнейшие векторы движения?

Лера:

Я не могу согласиться. Не пожелаю такого никому. И если бы была возможность отказаться от всех этих перипетий, от поиска специалиста, препаратов и налаживания жизни, я бы не хотела иметь эти 2 расстройства, потому что искать позитивное там, где его нет, это немножко самообман.

Саша:

Я могу про себя сказать, что я научилась просить о помощи у людей. До сих пор у меня очень большие проблемы с этим, но в целом я научилась просить помощи, когда мне нужно, у близких людей, признавать, что сейчас мне не очень хорошо, и это очень полезный навык, как оказалось.

Виктория Читлова:

Дорогие мои друзья, это безумно здорово, что вы сегодня ко мне пришли. В завершении передачи я всегда спрашиваю, что вы пожелаете нашим зрителям от себя.

Лера:

Я желаю быть чуткими, внимательными к самому себе в первую очередь, любить себя больше всех на свете, не слушать, что это эгоизм, и не бояться обратиться за помощью, когда это действительно нужно.

Саша:

Я пожелаю быть открытым и с радостью воспринимать что-то новое, не отвергать и все время образовываться.

Виктория Читлова:

Используйте, дорогие друзья, все возможности, которые есть в современном обществе. Это все доступно. Я хочу пожелать моим дорогим гостям успехов. То, что вы делаете, это здорово, ваш проект «И тебя вылечат». Девушки еще, помимо Телеграм-канала и подкаста, собирают ведущих специалистов по разным темам и проводят лекции. Спасибо вам большое, Лера, Саша.