Доступное лечение: инфраструктура оказания медицинской помощи пациентам с гепатитом

Муслим Муслимов:

С вами Муслим Муслимов, на канале Mediametrics в программе «Медицинский менеджмент». У сегодняшней передачи очень интересная тема: «Доступное лечение, инфраструктура оказания медицинской помощи пациентам с гепатитом». Мы поговорим сегодня обо всем, об управлении медицинской организацией в целом. В гостях у меня Богомолов Павел Олегович, руководитель гепатологического отдела МОНИКИ имени Владимирского и внештатный специалист, гепатолог Минздрава Московской области, кандидат медицинских наук.

Павел Олегович, прежде всего я хотел бы вас поблагодарить за уделенное время и внимание. Я думаю, у нас будет интересный разговор.

Первый традиционный мой вопрос о трендах здравоохранения в целом. Как развивается наша система, как вы непосредственно сами её ощущаете, какие тренды захватывают наш медицинский коллегиальный мир? Какие тренды имеют роль в проявлении и касании к пациентам, и чего нам ждать в ближайшем будущем, 3-5 лет?

Павел Богомолов:

Я полагаю, что 3-5 лет — слишком небольшой горизонт планирования. Очевидно, многие, если не сказать – большинство управленцев так или иначе приходит к пониманию того, что медицина является абсолютно необходимым саппортом экономики, поддержки, основы ее развития. Самое яркое проявление такого понимания — всё то, что происходит в Москве, фантастическое финансирование московского здравоохранения, которое сейчас отличается от, условного, здравоохранения в Амурской области, как небо и земля. Итак, это абсолютно необходимая инфраструктурная часть экономики, не убыточная, не сфера просто траты денег, и это понимают все большее и большее количество наших управленцев.

В этой связи абсолютно логичным следствием является понимание социально значимых проблем, в которые необходимо инвестировать деньги, потому что каждый рубль, инвестированный в медицину, равен примерно плюс 8-10 рублей в экономике. Такими трендами являются инвестиции в первичную медико-санитарную помощь, в правильную профилактику, и, если рассматривать глобально, в медицину, основанную на принципах доказательности, в доказательную медицину. Здесь Россия сейчас на этапе исторического перелома. Мы, как вы понимаете, являемся одним из мировых лидеров продаж пустышек и препаратов, которые никоим образом не влияют на течение болезни, те пустышки потребляют миллионы наших пациентов, наших сограждан, и это глобальный вызов.

Если говорить о трендах, очевидно, современная эффективная медицинская индустрия должна быть основанной на принципах доказательной медицины — это раз. Она должна быть социально ориентированной и должна обеспечивать такое оказание медицинской помощи, чтобы можно было планировать на многие-многие годы контроль исходов. Я в своё время предложил не очень красивый термин «исход-ориентированное здравоохранение», сейчас его красиво переиначили в «ответ-ориентированное здравоохранение» или что-то подобное, но смысл заключается в том, что мы работаем с перспективой на десятилетия. Поэтому, когда мы говорим о трендах, очевидно, речь идет о перспективе десятилетий.

Муслим Муслимов:

Вы недавно перешли из частной медицинской организации под названием МЕДСИ в государственную. Как, какими успехами уже можете похвастаться, чего добились? Как на ваш взгляд, отличается управление в медицинской организации частного толка от государственной?

Павел Богомолов:

Я никогда не уходил из государственного здравоохранения. Даже будучи медицинским директором МЕДСИ и формируя идеологию и стратегию, и реализацию стратегии компании в сфере здравоохранения, все равно оставался руководителем гепатологического подразделения МОНИКИ и руководил службой области. Я не уходил, я просто вернулся на свое место, теперь больше не отвлекаюсь на другие проекты. Могу сказать, что работа в частной медицине меня убедила в том, что, конечно же, глобально государство не может быть заказчиком, исполнителем и контролером медицинской помощи, не может быть. Тут конфликт интересов на каждом шагу. Заказчик — да, государство. Контролер — да, вместе с профессиональным сообществом. Но исполнителей должно быть много, должна быть реальная конкуренция, и частная медицина в этом плане — очень хороший инструмент повышения качества и доступности помощи.

С 2004 года в МОНИКИ создано гепатологическое отделение, которым я руковожу. За прошедшие годы мы в 7 раз снизили заболеваемость острым гепатитом С. На сегодняшний день по хроническому гепатиту С у нас почти в 3 раза ниже заболеваемость, чем в России. Мы за последние годы более 5,5 тысяч пациентов обеспечили эффективнейшей противовирусной терапией. За счет чего? Мы погрузили данный вид помощи в базовую программу ОМС, обязательного медицинского страхования.

Я вообще сторонник максимального, полного погружения всех видов помощи в ОМС. Мы больше половины наших доходов отдаем в виде тех или иных налогов. Люди почему-то ошибочно полагают, что все наши налоги — лишь 13 % НДФЛ. Это не так. Есть соцстрах, есть ОМС, есть много чего ещё, я уж не говорю про НДС и прочие сборы. Больше половины денег мы платим в том или ином виде государству, и я подозреваю, мягко говоря «подозреваю», что бесплатная, качественная медицинская помощь — это то, что государство обязано нам обеспечить.

Как сделать ее качественной и доступной? В первую очередь, должно быть погружение этого вида помощи в базовую программу ОМС. Московская область была первой, где этот принцип был реализован. Вначале в виде пилота, Минздрав России оценил пилот, принял идеологию, и полностью все наши регламентирующие документы реализовал на федеральном уровне. Сейчас можно смело сказать: любой гражданин Российской Федерации в любой точке России должен получать бесплатную медицинскую помощь в отношении гепатита. Что такое бесплатная медицинская помощь? Это не только диагностика и поговорить. Это лечение и излечение. Вероятность излечения гепатита С в результате противовирусной терапии современными препаратами порядка 97-98 %, то есть почти все излечиваются. Государство разумное, оно исходит из того, что бремя гепатитов со временем только нарастает; чем раньше диагностируешь и начнешь лечить, тем меньше денег ты потратишь в итоге. Сотрудник, пациент, гражданин будет обычным человеком, который может работать хоть до 80 лет.

Муслим Муслимов:

Приносить пользу нашему государству.

Какие вы отметите главные отличия в управлении частными и государственными структурами здравоохранения?

Павел Богомолов:

Есть очевидные институциональные ограничения в государственных медицинских организациях. Я работал начмедом МОНИКИ, огромная тысячекоечная больница, с огромным консультативно-диагностическим отделом, главная областная больница. У нас большие ограничения в сфере закупочной политики, в сфере планирования медицинской деятельности, что, конечно же, тяжкий груз преодолевать каждый день 44 Федеральный закон, врагу не пожелаешь. Частная медицина избавлена от него, что позволяет быть многократно более эффективной. Но, в принципе, основное ограничение — институция. Еще раз говорю: когда государство – собственник, заказчик, исполнитель и контролер, то, понятно, что до эффективности дело не доходит. В частной организации эффективность ― основа основ, и могу сказать, что операционная эффективность частных медицинских организаций на порядок выше государственных. Это связано со многими обстоятельствами, со многими причинами, и одна из них — ориентация на результат. Важны инструменты. Я всегда, как и все соотечественники, опасаюсь частной медицины, ровно потому, что она платная и бывают необоснованно навязанные услуги.

Муслим Муслимов:

Вы имеете ввиду гипердиагностику?

Павел Богомолов:

Условно, условно, не обязательно даже гипердиагностика. Могут быть просто бессмысленные дополнительные назначения, неправильное лечение и так далее в погоне за выручкой. Здесь принципиальную роль играет государство и профессиональное сообщество, как контролер качества медицинской помощи.

Муслим Муслимов:

Вы считаете, что сейчас такие примеры на рынке есть? К примеру, возьмем сетевые клиники, клиника «Мать и дитя», или несетевые, или та же МЕДСИ, или «СМ-Клиника». Разве можно говорить о том, что в сетевых клиниках или приведённых в пример клиниках существует гипердиагностика или навязанные услуги?

Павел Богомолов:

Я ни в коем случае не хочу сейчас приводить конкретные примеры. Полагаю, что тысяч 200 пациентов, прошедших через частную медицину, легко приведут 400 тысяч примеров навязанных услуг.

Муслим Муслимов:

Мне придется с вами спорить, потому что я с этим тезисом не раз работал, и в конечном итоге он у меня заканчивался на клинике, может быть, вы знаете «МераМед», или «Росмед». В своё время была такая клиника, один из черных оплотов российского частного здравоохранения, на мой взгляд, хотя первое время они работали достаточно активно, открыто и правильно. Также «Медхэлп», на Таганке находилась нашумевшая клиника, с огромным количеством отрицательных отзывов, прокуратурой, демонстрациями даже, пикетами у клиники и так далее. Были еще несколько шулерских моделей. Когда ты начинаешь разбираться фактически и берешь элементарно медико-экономических стандарт, причем, стандарт Московской области…

Павел Богомолов:

Нет в Московской области медико-экономических стандартов. В Подмосковье у нас клиникостатистические группы или клиникопрофильные группы.

Муслим Муслимов:

Допустим, уже нет.

Павел Богомолов:

Есть косвенные. Мы же с вами не просто доктора, мы являемся членами международных ассоциаций. Так вот, есть простой тест — количество бессмысленных лабораторных исследований, бессмысленных. Я могу сказать по таким косвенным признакам, как анализ кала на дисбактериоз, можно сразу же. Таких тестов десяти хватит, чтоб понять, чем занимается клиника ― мифические гастеропанели, различные мифические, даже в эндокринологии сколько тестов, и так далее, и так далее. На самом деле, есть проблемы и в государственной медицине – она ориентирована на минимизацию оказания услуг, минимальный перечень, есть проблемы в частной медицине, где пытаются вздуть среднюю стоимость оказанных услуг.

Муслим Муслимов:

Приведите пример, какая клиника может похвастаться тем, что она может вздуть, как вы говорите? Многие клиники работают по принципу ДМС, и пресловутый медико-экономический стандарт, которого, вы считаете, нет в Московской области, для меня он работает в рамках страховых компаний, потому что фактически стандарт создан страховыми компании на момент одобрения той или иной услуги. пациенту оказываются услуги в рамках перечня. Чаще всего услуги по ДМС оказываются частными структурами, частными компаниями, и за пределы стандарта ни одна частная клиника не выходит. А если поток ДМС является основным, а во многих медицинских организациях он такой, то поток пациентов с улицы, которые приходят без полиса, выходит по принципам стандарта и клинических алгоритмов, которые приняты изначально. У врача в голове не может быть разноплановый алгоритм лечения для пациента с улицы или для пациента по ДМС, он всех лечит, старается всех лечить одинаково, просто понимает, что есть тот или иной люфт. Я сейчас делюсь своим опытом и видением, вы можете привести примеры.

Павел Богомолов:

Мне удобно, поскольку я был и с той, и с другой стороны. Я знаком и в части, касающейся частной медицины с огромным ДМС-потоком, пациентами, которые платят из кармана, и в части, касающейся государственной медицины, с пациентами по ОМС. Конечно же объем обследования пациентов в частных клиниках многократно выше, ненужный, повторяюсь, ненужный. Если вы увидите назначение Т3 – эндокринологи улыбнутся, понятно, что оно не нужно пациентам с заболеванием щитовидной железы, и много-много таких примеров. Я, честно говоря, подозреваю, что не стоит сейчас конкретные примеры озвучивать, они есть, но будет неправильно. Мы сторонники соблюдения корпоративной культуры, и с коллегами обсуждаем, нужно или не нужно. В одной из клиник используют HIPAC при канцероматозе брюшины. Скажите, пожалуйста, в каком гайдлайне HIPAC прописан как эффективная технология лечения этих безнадежных пациентов?

Муслим Муслимов:

Здесь широта взглядов врача...

Павел Богомолов:

Это не широта взглядов, вы же понимаете. Ничего себе! Пациенту, который погибает, предлагают какую-нибудь технологию, которая не апробирована, мягко говоря, и он об этом не знает.

Муслим Муслимов:

Вне доказательной медицины?

Павел Богомолов:

Совершенно верно. Что это такое, как не навязанная услуга? Я уж не говорю, скользкая тема… Стандартизация медицинской помощи, объема и контроля качества — абсолютно обязательная задача со стороны государства и профессионального сообщества. Но здесь разные задачи. Государство хочет поменьше платить, а профессиональное сообщество вместе с пациентским сообществом должно ориентироваться на качественный результат. Надо найти золотую середину.

Муслим Муслимов:

По вашему мнению, как управленцу частным сектором здравоохранения добиться результата? У вас же получилось поднять выручку МЕДСИ и сделать компанию более успешной?

Павел Богомолов:

Легко! Легко, из убыточной компании с выручкой под 9 миллиардов рублей мы вышли на 17,7 миллиарда рублей выручки и условную OIBDA 2,5 миллиарда.

Муслим Муслимов:

Почему прекратили сотрудничество?

Павел Богомолов:

Я вырос. Это уже прошедшее время. Не надо слишком долго заниматься тем, что и так легко удается.

Муслим Муслимов:

Как говорится, «Плох тот управленец в России или в Москве, который не поработал в МЕДСИ».

Павел Богомолов:

Да, кстати, тоже характеристика. Каждый управленец должен побывать в МЕДСИ, это раз. Во-вторых, если уж совсем серьезно, я, как врач-гепатолог, часто принимаю участие в конференциях в России и вижу гигантский разрыв между уровнем оказания помощи у нас, в московском регионе, в Московской области, и в России. Мы в Подмосковье ставим перед собой амбициозную задачу через 7 лет полностью извести гепатит С, в Московской области через 7 лет не должно остаться ни одного пациента с гепатитом С, только вновь заразившиеся каким-то неведомым образом, или приезжие. А в условной бедной Амурской области, сегодня уже второй раз вспоминаю, даже близко к этой задаче не подходят. Это правда.

Наша задача — масштабировать наши подходы, наши технологии. Ровно этим мы занимаемся; мы ездим по регионам, рассказываем, как можно в рамках ОМС обеспечить качественную медицинскую помощь. Вы, как управленец, меня понимаете: не имеет значения, это гепатиты или это ишемическая болезнь сердца, или сахарный диабет, или рак молочной железы — не имеет значения. Принципы доказательной медицины должны реализовываться независимо от источника финансирования, независимо от формы собственности организации. Это принципиально. На уровне Минздрава люди должны много читать и формировать соответствующие рекомендации. Наконец-то говорят об отмене флюорографии. Что значит «говорят»? В профосмотрах по-прежнему флюорография, абсолютно бессмысленный тест, лучевая нагрузка без какой-либо информации. У нас пытаются внедрять онкоскрининги. Коллеги, почитайте кохрейновские обзоры, почитайте рекомендации американского общества, что они говорят про онкоскрининг.

Муслим Муслимов:

Сейчас в образовании существует ряд кафедр, даже Сколковская школа взяла на себя задачу формирования управленца здравоохранения. Курс, по-моему, начинается в ноябре, заканчивается через 3-4 месяца. Как вы относитесь к образованию в России именно управленческих кадров? На что стоит обратить внимание, где учиться, и как самостоятельно формировать перед собой задачи? Я задаю вопрос от Ассоциации управления здравоохранением, я являюсь председателем.

Павел Богомолов:

Вы задаете провокационные вопросы, я всё время себя сдерживаю, чтобы не сказать то, что думаю. Традиционно мы учились у педагогов, за плечами которых был многолетний успешный опыт.

Муслим Муслимов:

Кто для вас учителя?

Павел Богомолов:

Я закончил Военно-медицинскую академию им. С.М. Кирова, она единственная. Мне повезло, на излете Советского Союза еще не разбежались блестящие преподаватели, еще сохранились фундаментальная медицина и наука, экспериментальная медицина, я все застал в военно-медицинской академии. Мне несказанно повезло, что родители направили именно туда учиться. Я закончил сухопутный факультет. Это было невероятно! Я пошел в кружок кафедры гастроэнтерологии, и уже на втором курсе я занимался интересными, на мой взгляд, делами. Потом мне повезло поработать в Вооруженных силах и в городской клинической больнице, скоропомощной больнице в Москве, огромный пациентопоток. Такая школа жизни, я хочу сказать! Потом ординатура в Институте гастроэнтерологии, потрясающие мои учителя Парфёнов Асфольд Иванович, Луфт Валерий Матвеевич, даже академик Логинов немного повлиял на меня, скажем так, профессор Исаков, академик Ивашкин, череда потрясающая. Все они, так или иначе, приняли участие в формировании меня, как врача. В получении управленческих компетенций, я хочу сказать, мне просто повезло и с бывшим главным врачом МОНИКИ Евгением Ефимовичем Кругловым, и министрами здравоохранения. Была управленческая чехарда, не хочу обидеть губернатора, только двух министров я вспоминаю со словами благодарности — Семёнова и Суслонову; 2 человека, которые дали заряд, куда идти, как делать.

Я могу сказать основной вывод: медицина должна быть инновационная, она должна базироваться на принципах доказательности. Если ты их реализуешь, то ты гарантированно получаешь самый лучший результат, который только возможен. Недавно мне повезло познакомиться с племянником Кеннеди, и мы тоже обсуждали тренды формирования успешной модели в медицине. Я ему долго, еще и трудно по-английски, рассказывал: на мой взгляд, главное ― правильно делай дело, и деньги будут. Он говорит: точно, именно так! Делай дело, деньги однозначно будут, если ты делаешь дело правильно.

Идеология наших управленцев на сегодняшний день, к сожалению, не базируется на этих принципах, именно поэтому я не скрывал свое отношение: наша система государственного здравоохранения неэффективна. Её неэффективность проявляется во всем, в том числе в том, что у нас депопуляция населения ― раз. Да, социальная политика тоже важна, экономическая ситуация важна, но роль здравоохранения переоценить невозможно, а людей умирает у нас больше, чем рождается. Задумайтесь. Второе: у нас до сих пор существуют контролируемые инфекционные заболевания, значит, тоже не очень все хорошо. У нас растет заболеваемость ВИЧ-инфекцией, у нас не снижается, кроме Московской области и Москвы, заболеваемость гепатитами, у нас не снижается заболеваемость диабетом и так далее, так далее, так далее. Та стратегия, которую реализует Минздрав, на мой взгляд, все последние годы неправильная. Я так жестко хочу сказать. Акцент на специализированную высокотехнологичную медицинскую помощь — это результат здесь и сейчас, в течение 5-10 минут, но это не влияние на тренд в 5-10 лет. Только сейчас Вероника Игоревна подняла вопрос первички. Конечно, этим надо было заниматься раньше.

Мы в нашей стратегии формирования гепатологической службы исходно сделали акцент на самое первичное звено — выявляемость, и мы погрузили скрининг в бюджет Московской области. Оральный скрининг, слюнные тесты мы делаем бесплатно жителям Подмосковья, вне медицинских организаций. Мы погрузили в ОМС диагностику и лечение. Причем, в первый год это вообще у меня реализовывалось на уровне терапевтов. Массовая, доступная, качественная медицинская помощь — вот что надо делать. Естественно, без правильной структуры делать невозможно.

Муслим Муслимов:

Как вы считаете, какие основные модели доступны для управления в государственной структуре или в частной? Что для себя может выбрать управленец, чтобы добиться результата, успеха в медицинской деятельности?

Павел Богомолов:

Долгие годы я был абсолютным сторонником военной, вертикально интегрированной системы, вертикальная интеграция компаний, ориентированных на понятный результат. Я и сейчас считаю, что медицинская инфраструктура — это всегда пирамида. В основе пирамиды лежит огромная развитая первичная медико-санитарная помощь, огромная амбулаторка. Середина пирамиды — это инновационная углубленная диагностика, инвазивные методы и диагностики, и лечения. На вершине пирамиды — специализированная и высокотехнологичная медицинская помощь. Причем, понятно, что наши объемы стационарной помощи раздуты до безобразия, их надо сокращать на порядок, но одновременно увеличивая стационарозамещающие технологии и амбулаторку. Раз.

Муслим Муслимов:

Чего не делалось в программе оптимизации.

Павел Богомолов:

Не то что не делалось, в принципе это не делалось. Второе — в системе управления здравоохранением можно сколько угодно говорить красивые слова про всякие здоровые образы жизни, еще что-то такое. Я тоже люблю послушать, даже сам рекомендую всем своим пациентам. Сегодня на приеме своим тучным пациентам я ровно то и советовал, понимая, что эффективность таких рекомендаций весьма и весьма ограничена. Что делать? Не бывает эффективной медицинской помощи без лекарств, не бывает. Мне сейчас, чтобы оценить интегрально работу медицинской организации или отрасли, достаточно, по большому счету, нескольких пунктов, главным из которых является статья на лекарственное обеспечение. Если я вижу, что она занимает какие-то 5-10-15 %, то я делаю вывод для себя очень грустный: в этой медицинской организации не лечат, потому что невозможно без препаратов, потому что современная медицина инновационная. У нас в структуре затрат, минимум, 50 % должны занимать лекарства или изделия медицинского назначения, если их меньше – значит, там нет медицины, так, зеленка.

Муслим Муслимов:

Павел Олегович, вы кандидат медицинских наук, когда будет докторская?

Павел Богомолов:

Я принял участие в феноменальной разработке первого в мире лечения гепатита дельта. Это молекула, которая, надеюсь, уже в нынешнем году будет зарегистрирована в России, а потом во всем мире. Это первая работа, которую я могу для себя признать соответствующей критериям ВАК по присуждению докторских диссертаций.

Муслим Муслимов:

Гепатит дельта сейчас лечится в России?

Павел Богомолов:

Он нигде в мире не лечится. Не существует лечения гепатита дельта, кроме трансплантации. Молекула, которую я предложил использовать для лечения дельты, и результаты рандомизированных клинических исследований подтвердили это. Будет первая в мире терапия гепатита дельта. Самое для меня приятное — я настоял в разговоре с инвесторами, с владельцами на том, чтобы Россия была первой страной, где такая терапия будет доступна. Я обещаю всем, что я ее в первый же день после регистрации погружу в ОМС.

Муслим Муслимов:

Какие сроки?

Павел Богомолов:

Я надеюсь, в конце 2019 года Россия станет первой страной в мире с лечением гепатита дельта, этиотропным лечением.

Муслим Муслимов:

Для наших немедицинских слушателей, коротко о гепатите дельта.

Павел Богомолов:

Это удивительная, очень злая инфекция, сопутствующая гепатиту В. В некоторых регионах до 40 % людей, у которых есть инфекция вируса гепатита В, заражены вирусом дельта. У них болезнь протекает многократно быстрее. Если обычно цирроз формируется за 20-25 лет у 10-15 % больных, то при дельта-инфекции цирроз формируется за 10-12 лет почти у всех, это первое. Второе — у таких пациентов с частотой до 40 % формируется рак печени и, повторяю, не существует никакого лечения, кроме трансплантации. Сколько трансплантаций печени делается в год в России? Я создал проект трансплантации печени в Подмосковье, у нас госзадание на 25 трансплантаций в год. Ежегодно от болезни печени и их осложнений в больницах погибает около 1600 пациентов, то есть вы понимаете, насколько не соответствуют наши ресурсы.

Муслим Муслимов:

Так когда же докторская?

Павел Богомолов:

Её уже можно подавать. Я надеюсь, осенью тема будет утверждена, поскольку всё готово уже.

Муслим Муслимов:

У вас есть ученики?

Павел Богомолов:

У меня 6 защищенных кандидатов наук, и сейчас на подходе 4 защиты.

Муслим Муслимов:

Скажите, чем гордитесь?

Павел Богомолов:

По большому счету, в личной жизни я горжусь своими детьми. Они, как дедушка, играют в баскетбол, это здорово. В своей профессиональный жизни я горжусь пока двумя моментами. Первое — вместе со своими коллегами в МОНИКИ мы создали проект, и он в текущем году будет окончательно реализован, – обеспечение детей с диабетом I типа инсулиновыми помпами. В нынешнем году мы закончим обеспечение всех деток Подмосковья помпами. Это пятерка в карман. Второе ― иммунотерапия. Мы с Анатолием Нахимовичем Махсоном придумали реализовать иммунотерапию. За неё в прошлом году была дана Нобелевская премия, и мы с Анатолием Нахимовичем придумали и реализовали проект Ниволумаб в рамках ОМС. Сейчас иммунотерапия вслед за нами реализуется Правительством Москвы, Московской области и всех-всех субъектов Федерации.

Муслим Муслимов:

То есть вы агент изменений?

Павел Богомолов:

Хорошо сказано.

Муслим Муслимов:

Допустим, у вас есть 3 минуты времени прайм-тайм на Первом канале, и перед вами стоит задача: сказать важные слова для медицинского сообщества, для пациентов и для органов государственной власти. Что бы вы сказали?

Павел Богомолов:

Первое — я бы не обращался никогда к органам государственной власти, поскольку, будучи в свое время главным специалистом Минздрава, я в общем понял, насколько это, мягко говоря, не значимо. Самое главное — взаимодействие с профессиональным и пациентским сообществом. Врачам, коллегам я желаю соответствовать всем критериям доказательной медицины, быть настоящими профессионалами так, как это понимается во всем мире. Я желаю нам большего терпения и сострадания к пациентам, хотя это очень сложно в государственной больнице, когда принимают больше двух десятков пациентов в день, это невозможно, но надо стремиться, надо держаться. Нам — терпения и знаний. А пациентам, конечно же, я желаю получать знания для правильного формирования своей стратегии. Они должны быть соучастниками всего того, что мы делаем. Они должны быть также ориентированы и в доказательной медицине, и в нормальных, морально ориентированных, с тестом на чувствительность отношениях с медицинским сообществом. Мы же все заодно, нам надо быть вместе, не надо воевать друг с другом.

Муслим Муслимов:

Сейчас участились дела врачей, огромное количество наших коллег, как вы знаете, обвиняется в тех или иных ятрогенных или умышленных преступлениях в рамках лечебного процесса. Как вы к этому относитесь? Как вы считаете, как должна разворачиваться ситуация? Как медицинское сообщество должно относиться к действиям Следственного комитета?

Павел Богомолов:

Вы меня постоянно провоцируете на то, чтобы я говорил то, что думаю. Это опасно.

Первое — я убежден в том, что Следственный комитет в этом плане участвует в глобальном проекте разрушения отечественного здравоохранения. Его готовят к чему-то, – возможно, к приватизации, возможно, к изменению парадигмы, не знаю. Действия Следственного комитета выглядят очень и очень последовательными, там нет даже намека на контроль качества медицинской помощи, защиту прав пациентов, близко нет. Речь идет о планомерном, системном подходе, направленном на разрушение устоев нынешней системы медицинского обеспечения в стране. Это первое. Профессиональное сообщество, несомненно, должно сплотиться, потому что идёт серьёзная угроза. Мы же не знаем заказчика, мы только можем предполагать, но закрытие больниц или любых других медорганизаций можно осуществлять двумя способами: финансовыми ограничениями – мы знаем, как это делается, и разрушением коллектива – здесь мы тоже видим. Врач пытается помочь пациенту, дает трамал, его за это в тюрьму. Очевидно для всех, мягко говоря, нелогичность происходящего. Я могу ошибаться, надеюсь, я ошибаюсь, но мне кажется, здесь системный подход.

Профессиональное сообщество вместе с пациентами, мы должны объединиться, и, как в свое время отстояли, условно отстояли, на время Мисюрину, точно так же мы должны защищать всех наших сотрудников, всех наших коллег. При этом не забывая о необходимости образовательных инициатив, которые поднимут наш качественный уровень, обеспечат, в первую очередь, гарантированный качественный уровень медицинской помощи, потому что это тоже один из поводов для критического к нам отношения. Да, мы должны совершенствоваться, это очень серьезная работа.

Муслим Муслимов:

Павел Олегович, я хотел бы вас поблагодарить за уделённое время и за вашу экспертную позицию, и в целом за честную позицию, которую вы не разменяли даже на все мои провокационные вопросы, и оставались собой. Хочу пожелать вам реализации поставленных целей, побольше учеников, которыми можно гордиться, реализовывать и быть реальным агентом изменений!

Павел Богомолов:

Спасибо большое! Вам тоже удачи, успехов!